им интересен, поэтому они не только возьмут его на лечение, но и оплатят Капустину и его супруге билеты на самолет, а также проживание за границей.
Любушка знала, что НЯК – заболевание сложное и лечению поддается трудно. Однако случай Капустина не представлял собой ничего экзотического. С какой же стати голландцы вдруг ни с того, ни с сего раскошелятся на бесплатное лечение пациента, да еще и на проживание сопровождающего лица. Тут было явно что-то не то.
– А что? – спросил Волин. – Что именно, по-твоему, тут не то?
– Не знаю, – отвечала Любушка. – Ты же следователь, ты и решай.
Волин только головой покрутил. Он следователь – он и решай. Да что тут решать, милые мои? За что ухватиться? Во всей истории только две странности. Первая – назначенное после операции подавление иммунитета. Вторая – бесплатное лечение за границей. Кому и зачем нужен за границей больной с подавленным иммунитетом, только что, между нами говоря, прошедший через хирургическую операцию… Что он за драгоценность такая, что надо его волочь за тысячи километров от родного дома?
На этом слове он как будто споткнулся. Драгоценность, говорите? Волин почувствовал, что в воздухе заструились флюиды – предвестники будущей удачи.
– Значит, нижнюю часть кишки пришивают к забрюшинному пространству? – задумчиво проговорил он. – А внутри она пустая – эта кишка?
Любушка отвечала, что кишка, разумеется, пустая, ее специально освобождают перед операцией от каловых масс…
Тут рассказ Волина перебил полковник Щербаков.
– Ну да, – сказал он саркастически. – Пустая кишка – просто находка. Это не задний проход контрабандой набить, туда ведь может заглянуть любой таможенник. Пустая кишка – это круто! Напихать в нее, например, наркотиков и провезти через границу, да? А про рентген ты слышал, майор? Рентген же все высветит!
– Это смотря что будет внутри, – отвечал Волин. – Если, например, алмазы, то может и не высветить.
– Откуда у него там алмазы? Он что, алмазный прииск содержит?
Разумеется, никакого прииска Капустин не содержал. И вообще, поговорив с ним, Волин понял, что пациента используют втемную. Иначе жена не стала бы рассказывать налево и направо, что они в Голландию едут. Ясно, что Капустин ничего не подозревает. Напротив, верит доктору и за границу собирался со спокойным сердцем. А вот доктор Конопатов…
– Что доктор? – перебил его полковник. – Ты еще и доктора хочешь за жабры взять? Доктора тоже резать будем?
Доктора резать старший следователь не предлагал. Однако с ним стоило поговорить поподробнее. Волин выяснил, что у Конопатова есть родственник, работающий начальником смены на алмазном прииске. То есть чисто гипотетически они с доктором могли наладить хищение алмазов. Оставалось только найти способ сбывать их на Запад. Полковник прав в том смысле, что в заднем проходе контрабанду теперь возят одни лохи. Если везти в желудке – видна будет оболочка. А вот если утрамбовать алмазы в кишку, притом, что на аэропортовском рентгене их не увидят – это выходит совсем другой коленкор. Сразу становится понятно, зачем Капустину прописали иммунодепрессанты – чтобы организм не отторгал камни, пока их не вытащат уже в Голландии.
Полковник сидел, нахмурясь. Ну, хорошо, предположим, все так, как говорит Волин. Вот перевезли они алмазы в Европу – и что дальше? Как их вытаскивать?
– Очень просто, – отвечал старший следователь. – На месте проводится еще одна операция, алмазы вынимаются, пациента отправляют домой.
– А если с ним что-нибудь случится по дороге? Не знаю там – кишка порвется или еще что?
– Риск, конечно, имеется, – отвечал Волин. – Но представьте, каков будет куш, если все получится? Товара на миллионы евро – есть, ради чего рисковать.
Полковник еще некоторое время помолчал, потом буркнул, что майор его почти убедил. Но все равно, просто так резать человека они не могут. Нужно быть на сто процентов уверенными, что алмазы в Капустине есть. Может Волин дать такую гарантию ему, полковнику?
– Увы, – сказал Волин. – Полную гарантию дает только страховой полис. Но здесь и он бессилен. В принципе, можно попробовать перенастроить рентгеновский аппарат. Но, во-первых, это все равно гарантии не даст. Во-вторых, это может быть опасно для здоровья Капустина.
– Так что же делать? – спросил Щербаков, глядя на Волина снизу вверх.
Старший следователь несколько секунд держал многозначительную паузу, потом сказал:
– Нужен алмаз, товарищ полковник.
– Какой еще алмаз? – не понял Щербаков.
– Лучше натуральный. Но на худой конец сойдет и искусственный…
* * *
Вид у доктора Конопатова был хмурый и какой-то неприязненный. На лице доктора было прямо написано, что пациенты надоели ему хуже горькой редьки. Казалось, будь его воля, он собрал бы всех людей вместе и заразил бы какой-нибудь опасной и неизлечимой болезнью, чтобы они уже, наконец, приказали долго жить и не лезли к нему со своими недомоганиями.
На Волина он даже не посмотрел, когда тот вошел в кабинет со своим «здравствуйте, доктор». Брюзгливо косился куда-то в окно, ожидая, может быть, что оттуда явится ангел с огненным мечом и порубит на мелкий винегрет всё это никуда не годное человечество.
Озарившись лучезарной улыбкой идиота, Волин подошел к столу и, не ожидая приглашения, шлепнулся на стул. Конопатов вздернул бровь от такой наглости и, наконец, соизволил поглядеть на пациента.
– Что у вас?
– Послали, доктор, – вкрадчиво проговорил Орест Витальевич.
– Не удивительно, – буркнул тот, – я бы тоже…
Но тут же пресекся, видимо, решив, что такие каламбуры – это, пожалуй, уже чересчур.
– Вы меня не поняли, доктор, – с каждой минутой улыбка Волина становилась все шире. – К вам послали.
– Направление? – проговорил хирург, с отвращением оглядывая дурака-пациента.
– Без направления послали, – отвечал тот, – исключительно на словах.
Сказав так, старший следователь вынул из кармана пиджака шкатулочку размером с наперсток и поставил ее перед доктором.
– Это что такое? – спросил тот подозрительно.
– А вы откройте, – сказал Волин. – Откройте, не стесняйтесь…
Брезгливо сморщившись, Конопатов подцепил ногтем крышечку и откинул ее в сторону. В шкатулке посверкивал бесцветный полупрозрачный камень, похожий на слюду. Доктор судорожно откинулся на спинку кресла, заскрипела черная кожа.
– Что это? Что за глупые шутки?!
– Это не шутки, доктор. Это алмаз. Два с половиной карата как одна копеечка. После обработки, конечно, поменьше будет, но все равно, после огранки тысяч на двадцать долларов потянет. А у меня таких много. Смекаете?
Несколько мгновений доктор смотрел на незваного гостя с каким-то суеверным ужасом, потом заговорил. Голос его звучал скрипуче.
– Не понимаю, о чем вы? Что именно я должен смекать?
– Ну, как же, – глаза старшего следователя сияли небесной голубизной. – У нас товар – у вас купец. Желаем переправить алмазики на Запад.
Конопатов судорожно сглотнул: а при чем тут он? А при том, объяснил Волин, что у доктора есть канал сбыта. Серьезные люди хотели бы замутить с Вадим Вадимычем совместный бизнес. Прибыль – пополам, как он на это смотрит?
Доктор, наконец, овладел собой, на губах его заиграла кривая ухмылка. Какой-то странный и бессмысленный разговор они ведут. Он даже не понимает, о чем речь. А потому просил бы господина… как его там… немедленно покинуть кабинет. В противном случае доктор вынужден будет вызвать охрану. И Конопатов встал, всем своим видом демонстрируя непреклонную решимость.
– Сидеть, – тихо проговорил Волин, и доктор против своей воли почему-то опустился обратно на стул. – Не понимаете, значит? И как же вы, такой непонятливый, смогли набить алмазами Капустина и отправить его за границу?
Лицо доктора стало мертвенно-белым.
– Какой еще Капустин? – пробормотал он. – Вы кто вообще такой?
– Капустин – ваш пациент, а я… – тут Волин достал и развернул удостоверение, – старший следователь, майор юстиции Орест Волин. – Чтобы сократить время ненужных препирательств, скажу только, что Капустин был взят нами с поличным на границе.
– И при чем тут я? – Конопатов снова улыбался, на этот раз – с выражением собственного превосходства. – Он что, на меня вам нажаловался?
– Нажаловаться он на вас не мог, вы использовали его втемную. Однако у нас есть основания полагать, что именно вы придумали и реализовали оригинальную схему переправки контрабандных алмазов на Запад.
Доктор только плечами
