Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
и побежала из «курилки».
Пельмень проводил ее взглядом. Тут, правда не на что особо смотреть, в отличие от Тамары Константиновны. Фанера малолетняя.
Ждать пап или мам Пельмень разумеется не стал. Да и желание идти на дискотеку пропало разом. Штаны грязные, весь мокрый — рубашка прилипла, лицо красное. На жопе — расплылось пятно. И на груди отпечатался след подошвы сандалия Глисты. Какая в таком виде дискотека?
Не найдя ничего лучше, он поплёлся домой, припомнив свой адрес. Идти отсюда минут пятнадцать, если неспешно телепать.
А там — помыться.
Переодеться.
Ну и будем смотреть, что делать с новой реальностью, обрушившей на нашего героя свои своды.
Глава 2
«Вчера поймал я два потрёпанных гондона
Они унылые висели на крючке
Опять у бабы у своей просил пардона
Что ничего ей не принёс в пустом мешке
Эх хвост, чешуя, я не понял ничего».
Вилли Токарев.
* * *
Привыкнуть к новому телу оказалось непросто. Существовали нюансы, для бывшего профессионального спортсмена неочевидные. Достаточно привести пару «мелочей», с которыми Саша столкнулся в первые часы пребывания в «физической оболочке» жиртреста Пельмененко.
Во-первых, при ходьбе ощущение складывалось такое, будто прешь мешки с цементом на своей спиняке. Лишнего веса школьник нажрал килограммов пятьдесят.
Очень много.
От того, шёл Пельмень неспешно, при малейшей нагрузке (как подъем по лестнице на третий этаж) останавливался. Гулко выдыхал, пережидал головокружение. Из-за лишних килограмм — здравствуй вегетососудистая дистония. Потому на каждой ступеньке Пельмень выдавал на выдохе:
— Ой бля… ой сука…
И на колено опирался, дабы не скопытнуться в первый же день.
Во-вторых, дома выяснилось, что жопа у Пельменя толком не помещается на стул. И если удаётся усесться, то стул в эту самую жопу больно давит. Из той же категории оказался запрет от родителей сидеть (ещё раз — СИДЕТЬ!) на диване, только лежа. Запрет объяснялся просто — Саша жопой продавливал родительский диван. А ремонт в 1991 мебели — удовольствие не каждому по карману.
Ну и в третьих, самое обидное, в ванной Саша обнаружил, у себя женские висячие сиськи.
Женские, блин!
А за животом не видно самого важного — члена! Как Саша не поднимал свой «фартук» и с какой стороны не заглядывал, писюн находился в «мертвой зоне» для обозрения.
Потом обнаружились новые нюансы. Например, невозможность плевать в толчок между ног, когда ходишь покекать (определенных усилий стоило в принципе сесть на очко так, чтобы посерёдке).
Ну а про то, что сходив в туалет по большому, Саня забивал канализационный ход наглухо — это отдельная история. Срал то школьник как среднего размера гиппопотам.
Другими словами — куча мелочей и не очень, с которыми приходилось считаться. Они, хотел Саня этого или нет, портили жизнь.
Но тело, как известно, словно глина, лепи из него все, что вздумается при должном подходе.
Размышляя, Пельмень сидел за столом и делал уроки. Взрослый мужик под тридцатку, в прошлой жизни давно закончивший школу, снова сел «за парту» и решал прогрессию.
Алгебра.
Будь она трижды неладна.
Не разу не понадобилась в прошлой жизни, а мозги кипятит, что не дай бог.
Выяснилось, что у Саши хвосты. Контрольную завалил, годовую. Не то чтобы Сашу это парило, но он смутно припоминал, что батя грозил Пельменю ремнём, если мальчик останется на второй год. И за парту его усадил прежний инстинкт самосохранения школьника.
Помимо неудобств нового тела и хвостов по алгебре, Саша за несколько часов, узнал кое чего о «самом себе».
Жил мальчик в коммуналке позднего советского периода. Общий душ и туалет, общая кухня, а в придачу противный сосед, доевший варенку, оставленную на кухне перед уходом на дискотеку. Вернувшись, Саня обнаружил банку из-под сгущёнки в мусорке.
Вылизал, сука, до блеска на металлических стенках.
Нюансы, связанные с едой или с нычками сигарет, Саша помнил очень хорошо. Для этого даже не приходилось напрягать былую память. Остальное вытаскивал из головы клещами и по крупинкам. Ну а че — зачем Пельменю знать такие «мелочи», как «локация» чистых труселей или зубной щетки? Мылся Саня дай бог раз в неделю, а зубной щётки у него вообще не нашлось (батя подмотал для чистки туфлей, сыну то за не надобностью).
Семья у Пельменя оказалась полноценная и с виду благополучная. В наличии отец, мать и старшая сестра. Вот только копни чуточку глубже и свихнуться можно, как в такой семье жил пацан. С порога Саня обнаружил своего новоявленного батю Игоря Борисыча лежащим посередине комнаты, пьяным в зюзю. Пришлось поднимать тело, укладывать на диван — какой никакой, теперь это его отец. И стремно, когда собственный батя бесхозный валяется. Игорь Борисыч кстати отпахал двадцать лет физруком в одной из местных школ, а потом от нечего делать спился и из системы образования его выперли ногой под зад.
По матери, ее Пельмень не застал, женщина единолично тянула на себе двух взрослых мужиков и такую же взрослую дочь. Вот и пахала на трёх работах без выдоху и продыху. Швея мотористка, продавщица в ларьке и че то там ещё. Женщину, конечно, жалко, потому как попробуй прокорми ораву нахлебников, но жить с Сашиным батей ее никто не заставлял. Как и обеспечивать сестренку Пельменя — Настюху, давно закончившую школу, никуда не поступившую и нигде не работающую. О сестре напоминала фотка на стенке — на ней Пельмень ещё грудной сидел на руках Настьки первоклашки.
Ну и о личном-неприличном тоже вспомнилось. Если Ромка Прокофьев прославился первым сексом в тринадцать, то Пельмень в свои годы оставался девственником, не видевшим голой живую бабу. Саша не удивился, обнаружив под своей кроватью «уголок юного ананиста». Внутри двенадцати листовой тетради в клетку лежали вкладыши из под жвачек с сексапильными барышнями. Ну знаете, такая серия, когда слюнявишь девчонке на вкладыше, а лифчик или трусики о-оп и исчезают. На вкладышах Пельменя нижнее белье отсутствовало как класс, слизанное прежним владельцем тела до дыр…
Глядя на вкладыши с голыми девчатами, Саша впервые смекнул, что новая реальность «слегка» отличается от оригинала. В «настоящем» такие вкладыши появились куда позже развала СССР.
Короче, если сворачиваться, то заключение не утешает — ситуация патовая, врагу не пожелаешь.
Понятно, что наш герой тоже не сразу за чемпионский титул бился и в лучшую бойцовскую лигу мира подписывался. Но «Зверь из преисподней» никогда не был лохом-девственником. Деньги у ребят сбивал — это да. Девственности тоже рано лишился, в восьмом классе. Поэтому в свой первый день Пельмень
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
