Девушка слабо кивнула. А какой у неё выбор?
Бэтт не знала, сколько прошло времени после того, как её уложили в мягкую постель — она отключилась. Девушку всё ещё подташнивало, но это действительно была мелочь по сравнению с тем, что её могло ждать в обратном случае. Искать Йенна не пришлось; он в очередной раз сидел с книгой. Но в сей раз он сразу отбросил чтение, заметив, что Бэтт села на край кресла.
— Ты спрашивала, есть ли у меня человек, — немного взволнованно произнес вампир. — Уже много — много лет я питаюсь лишь животной кровью.
Бэтт удивленно вздернула брови: она понимала, насколько это сложно.
— Я не хочу причинять боль людям. Это мой выбор, и я не смею навязывать его другим вампирам. Каждый из нас избирает свой путь, но никто не отменял соблюдение законов… Законы, да… За нами, вампирами, действительно практически никто не следит. Стоит умереть «нашему» человеку, никто не будет раздувать громкое дело. Нас боятся.
Слова лились из уст вампира единым потоком; остановиться было тяжело. Он точно сидел на исповеди, которую так и не осмелился посетить за тысячу лет.
— Её звали Кларисса, она и была «моим» человеком. Девушка никогда не отличалась особым вкусом крови, но мне было всё равно. Я любил её, как никого другого. Я желал её, как самое прекрасное существо этого мира. Кларисса ничего мне не обещала, всегда была честна; говорила, что не желает провести жизнь подле меня. — он нервно усмехнулся. — По условиям нашего договора я не должен был обращать её. После всего она должна была вернуться к прежнем заботам. Когда нам осталось провести вместе не более двух полных лун…
Говорить было тяжело. Вампир точно задыхался, хотя, конечно, это было невозможно.
— В тот вечер я застал её с молодым парнем. Такой страсти я не видел до сих пор. Они отдавали себя друг другу в крепком поцелуе. Тем же вечером я и убил её.
Йенн перевел взгляд на Бэтт. На удивление, там совершенно не читался ужас.
— Я не хотел этого. Я выпил слишком много крови, не мог оторваться от её бледнеющей кожи… Возможно, дав бы ей отвар, я бы не стал убийцей. Всю ночь она провела в одиночестве, в агонии, и никто не пришел ей на помощь. Я был готов отвечать за свой непростительный поступок. Уже был готов самостоятельно отправиться к гардам*, но она пришла ко мне во «сне», просила жить дальше… Даже после смерти она оставалась самым чистым созданием этого мира. И я пообещал. Однако до последнего я надеялся, что за мной придут. И, если бы пришли, я бы отправился отбывать наказание. Я желал этого. Возможно, и желаю до сих пор.
— Вы корите себя… Но ведь вы не такой! В любом случае, вы исправились. Столько лет уже никого не пьете!
— Я знаю. Но я хочу сделать больше.
На следующее утро Йенн наблюдал за отплывающем кораблем. Бэтт, получив сумму куда большую, чем могла заработать у Опелио, поклялась, что начнет новую жизнь, что больше не посмеет работать ни на одного вампира.
— В этом мире нужно многое менять, — прошептал мужчина. Если нет никого, кто будет следить за честностью исполнения договоров, он сам всё устроит. Станет рукой закона и надет приспешников, будет защищать тех, кто в этом нуждается.
С этой самой минуты контроль за вампирами Тельваура сильно ужесточился, и было спасено не мало человеческих жизней. А всё благодаря тому, кто сам некогда совершил ужаснейшую ошибку.
