Для любого ученого, не говоря уже о суперзвезде науки, пренебрежительно относиться к философии, с одной стороны, а затем сразу же принимать противоречивую философскую позицию, с другой, - это не самая мудрая вещь, особенно в начале книги, которая призвана быть убедительной.
Нобелевский лауреат сэр Питер Медавар давно указал на эту опасность в своей замечательной книге "Советы молодому ученому", которая должна стать обязательным чтением для всех ученых.
Для ученого нет более быстрого способа дискредитировать себя и свою профессию, чем открыто заявить - особенно когда не требуется никаких заявлений - что наука знает или скоро узнает ответы на все стоящие вопросы, и что вопросы, не допускающие научного ответа, в некотором роде не являются вопросами или «псевдо-вопросами», которые задают только простаки и только легковерные заявляют, что могут ответить.
Медавар продолжает: “Существование предела для науки, однако, становится ясным из–за ее неспособности ответить на детские элементарные вопросы, имеющие отношение к первым и последним вещам, такие как: ‘Как все началось?’ Зачем мы все здесь? ‘В чем смысл жизни?”[11] - говорит он и добавляет, что за ответами на такие вопросы мы должны обратиться к художественной литературе и религии.
Фрэнсис Коллинз так же ясно говорит об ограниченности науки: “Наука бессильна ответить на такие вопросы, как " Почему возникла Вселенная?". - В чем смысл человеческого существования? - А что будет после нашей смерти?”[12]
Очевидно, Медавар и Коллинз-страстные ученые. Таким образом, очевидно, что нет никакой непоследовательности в том, чтобы быть преданным ученым на самом высоком уровне, одновременно признавая, что наука не может ответить на все виды вопросов, включая некоторые из самых глубоких вопросов, которые могут задать люди.
Например, широко распространено мнение, что в науке очень трудно найти основу для морали. Альберт Эйнштейн ясно видел это. В дискуссии о науке и религии в Берлине в 1930 году он сказал, что наше человеческое чувство красоты и наш религиозный инстинкт являются “данническими формами, помогающими способности рассуждать к ее высшим достижениям. Вы правы, говоря о моральных основах науки, но вы не можете повернуться и говорить о научных основах морали.” Эйнштейн продолжал подчеркивать, что наука не может служить основой для морали: “всякая попытка свести этику к научным формулам должна потерпеть неудачу”.[13]
Ричард Фейнман, также лауреат Нобелевской премии по физике, разделял точку зрения Эйнштейна: “Даже величайшие силы и способности, кажется, не несут никаких четких инструкций о том, как их использовать. Например, огромное накопление знаний о том, как ведет себя физический мир, только убеждает в том, что такое поведение имеет в себе некую бессмысленность. Наука не учит нас непосредственно хорошему и плохому".[14] В другом месте он утверждает, что ”этические ценности лежат за пределами научной сферы”.[15]
Однако Хокинг, похоже, отрицает это, приписывая науке роль, выходящую за рамки ее возможностей. И не только это, но и то, что после пренебрежительного отношения к философии он продолжает заниматься ею. Ибо в той мере, в какой он интерпретирует и применяет науку к предельным вопросам, таким как существование Бога, Хокинг занимается метафизикой. Теперь давайте проясним, я не виню его за это; я буду заниматься метафизикой на протяжении всей этой книги. Меня беспокоит то, что он, кажется, не осознает этого.
Давайте более внимательно рассмотрим два списка вопросов Хокинга. Вот первый список:
• Как мы можем понять мир, в котором мы находимся?
• Как себя ведет Вселенная?
• Какова природа реальности?
• Откуда все это взялось?
• Нужен ли был Вселенной Создатель?[16]
Второй из этих вопросов-научный: типичный вопрос “как”, который не поднимает вопроса о конечной цели. Первый и последние три вопроса являются фундаментальными вопросами философии.
Второй список Хокинга можно найти в конце его первой главы:
• Почему есть что-то, а не ничего?
• Почему мы существуем?
• Почему именно этот свод законов, а не какой-то другой?[17]
Это также хорошо известные великие вопросы философии.
Конечно, наука - это один из голосов, которые будут участвовать в попытках ответить на эти вопросы; но это ни в коем случае не единственный и не обязательно самый важный голос.
Философия, по мнению Хокинга, может быть и мертва, но он, кажется, верит в ее немедленное воскрешение! Называя свои три вопроса “Высшими вопросами Жизни, Вселенной и Всего Остального”, Хокинг говорит: “Мы попытаемся ответить на них в этой книге.”
Неадекватный взгляд на Бога
Следствием пропуска одного красного светофора является то, что вы, вероятно, проплывете намного больше, и именно это и происходит. Неадекватный взгляд Хокинга на философию вскоре проявляется в неадекватном взгляде на Бога. Он пишет: “Незнание путей природы привело людей в древние времена к изобретению богов, чтобы господствовать над всеми аспектами человеческой жизни.” Затем он говорит, что это начало меняться с древнегреческими мыслителями, такими как Фалес Милетский, около 2600 лет назад: “Возникла идея, что природа следует последовательным принципам, которые могут быть расшифрованы. Так начался долгий процесс замены понятия царства богов понятием вселенной, управляемой законами природы и созданной по чертежу, который мы когда-нибудь научимся читать.”[18]
