Единство династическое и религиозно-культурное, а, следовательно, и народное всей Руси, неопровержимо доказывают совершенно неоспоримые исторические документы, и говорить при их наличии, что «москали» — великороссы и «украинцы» — малороссы есть чужие и чуждые друг другу народы, можно только или совершенно не зная историю Руси, или сознательно ее искажая. В споре, кто является наследником государственности и культуры Киевского государства, на что претендуют и великороссы, и украинские сепаратисты, можно отчетливо различать несколько моментов.
Приднепровье — политический и культурный центр бывшего Киевского государства, в настоящее время населяют украинцы, и оспаривать это никто не собирается. Но это вовсе не может служить доказательством преемственности культуры и государственности, существовавшей на этой территории до ее заселения теми, кто на ней живет в настоящее время. И, наоборот, великороссы, на территории Украины не живущие, сохранили и былины эпохи Киевского государства, и летописи, и преемственность от Киевской религиозно-культурной иерархии, и преемственность политической власти (династия), включая и ее символ — Шапку Мономаха. Всего этого не могут предъявить украинские претенденты, ибо на Приднепровье они являются не возвратившимися беженцами-выселенцами, а новыми беженцами — переселенцами из западных и северо-западных окраин бывшего Киевского государства, никогда на Приднепровьи не жившими. Отсюда и оторванность их народного эпоса от Киевской Руси, отсюда и их бытовые и лингвистические различия с великороссами.
Несомненно, что существовавшие диалектические различия в разных частях Киевской Руси за многие столетия раздельной жизни и внешнего влияния усилились и, в конечном результате, привели к образованию великорусского и украинского языков. Ушедшие на северо-восток жители Приднепровья эпохи Киевской Руси, ассимилируя финские и тюркско-татарские племена, приняли от них немало лингвистических и бытовых особенностей и имели свой самобытный путь развития народного языка и культуры. Пришедшие на Приднепровье несколько веков спустя переселенцы — беженцы с запада и с северо-запада, принесли с собой языковые и культурные особенности тех окраин Киевской Руси, откуда они пришли. А на путь развития их народного языка и быта оказал огромное влияние Запад, под властью которого они находились многие столетия, будучи совершенно оторваны от общения с северовосточной Русью. Но лингвистические и бытовые различия украинцев и великорусов, которые, несомненно, существуют и наличие которых никто не оспаривает, вовсе не являются доказательством того, что это два друг другу «чужих» и «чуждых» народа, как утверждают украинские сепаратисты. История, не извращенная, а добросовестно изучаемая, с полной категоричностью и доказательностью говорит, что это две ветви одного народа, выросшие из общего корня Руси. Ветви эти, близкие теперь, твердо хранящие в глубинах народного сознания ощущение своего единства, были неизмеримо ближе 600 лет тому назад, когда исторические события оторвали юго-западную Русь (Галицко-Волынское княжество) от остальной Руси и отдали ее под власть агрессивного католицизма и польского шовинизма.
Но, как показали последующие события, им не удалось эту часть Руси ни ополячить, ни окатоличить. Как только пали цепи католическо-польского рабства, Галицко-Волынская Русь показала свое общерусское лицо.
Украина и «Русская Литва»
С незапамятных времен разрозненные литовские племена населяли пространства от побережья Балтийского моря (район нынешнего Мемеля и Кенигсберга) до Оки, доходя да ее среднего течения. В районе на северо-запад от Калуги при раскопках курганов было найдено много предметов литовской культуры.
Во время движения готов из областей нижней Вислы к Причерноморью (III век) выдвинувшиеся на восток места расселения литовцев были оттеснены на запад, а после ухода готов эти местности были заселены славянами — русскими.
Покрытая лесами, болотами и озерами территория расселения литовцев была населена их отдельными племенами и политически не была объединена в какое-либо единое литовское государственное образование. Тогдашняя Европа о них не знала.
Но с начала XIII века над литовцами нависла страшная угроза с запада, откуда появились немецкие завоеватели-колонисты, оправдывавшие свою агрессию желанием крестить язычников-литовцев и соседних с ними латышей. В Риге было основано католическое архиепископство, а для более успешного продвижения на восток немцами были созданы два ордена — объединения воинствующих немецких рыцарей. Эти рыцари-меченосцы захватили исконные литовские земли или их колонизировали новыми переселенцами — немцами, уничтожая коренное население или подчиняя его своей власти.
Угроза национального уничтожения или, в лучшем случае, порабощения, заставила разрозненные литовские племена объединиться в одно государство. Возглавлял это государство (начало XIII века) вождь одного из литовских племен — Миндовг. Так как агрессия меченосцев шла под знаком распространения христианства, то Миндовг, надеясь установить с ними добрые отношения, изъявил на это согласие, крестился и, принявши католичество, получил от папы Римского королевскую корону, которой и был торжественно коронован в 1252 году.
Принятие Миндовгом короны от папы по времени совпало с принятием такой же короны Галицко-Волынским князем Даниилом Романовичем, вынужденным к этому католической агрессией, с одной стороны, и обещанием помощи католичества против татар, с другой.
Одинаковость мотивов согласия на подчинение папе и наличие общих врагов, угрожавших их государствам: западной агрессии и агрессии татарской, сблизили князя Даниила с Миндвигом. И они лично, и их государства находились в дружественных отношениях, которые к тому же были скреплены еще и династически: сын князя Даниила — Шварна был женат на дочери Миндовга.
Но как не помогло подчинение католической церкви князю Даниилу Романовичу, так не помогло оно и Миндовгу. Князь Даниил, не получив обещанной помощи, разорвал всякие сношения с папой, вернувшись к своему православию (от которого он никогда формально не отрекался), а Миндовг вернулся к язычеству и к поклонению священным змеям — ужам.
Со смертью Миндовга в 1263 году наступила смута и зашатались основы молодого, созданного им государства Литовского. Почти одновременно с Миндовгом умер и князь Даниил, а так же в далекой северо-восточной Руси умер князь Александр Невский.
Смута в Литве длилась более 50 лет и закончилась только в 1316 году, когда во главе объединенного Литовского государства стал выдающийся человек, вождь одного из племен — Гедимин. Немало ущерба успели нанести Литве за годы этой смуты западные агрессоры: они почти полностью уничтожили литовское население в нынешней Восточной Пруссии и заменили его немецкими колонистами, и широким фронтом объединенных тевтонских орденов (Тевтонского и Меченосцев) давили на Литву с запада. Гедимину прежде всего надо было обороняться от немцев. Для этого он строит ряд укрепленных городов-замков: Торки, Вильно и другие, сделавши Вильно столицей Литовского государства и центром религиозной жизни народа. Туда переносит свою резиденцию верховный литовский жрец Криве-Кривейто, там начинает гореть священный вечный огонь в языческих храмах, в которых сжигали умерших знатнейших литовцев и заботливо содержались священные змеи — ужи.
