Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
В стране в то время не было даже попытки создания собственной исторической концепции. В условиях засилья церкви в Московии так и не сформировался класс просвещенных, образованных людей, которые должны были формировать идеологию государства, а также отвечать на враждебные нападки соседей. Единственной идеологией на Руси еще долгое время оставалось православие, представители которого выдвинули идею о Москве как о Третьем Риме, богоизбранности русских великих князей и их великой миссии по сохранению православной веры. Поэтому можно лишь констатировать, что российские историки в поисках своих корней опоздали лет на двести – триста. Но к этому времени идея об отсталости и варварстве русских и России уже прочно сидела в головах европейцев.
Важно также напомнить, что на начальном этапе создание концепции русской истории было отдано на откуп иностранным историкам, в первую очередь немецким. Именно они в XVIII в. и закладывали ее фундамент. Однако известно, что Г.З. Байер, Г.Ф. Миллер и А.Л. Шлёцер были воспитаны в духе готицизма, то есть традиции возвеличивания германских и скандинавских народов и их первенства по отношению к другим, в том числе и славянам. К тому же они являлись последователями норманизма XVII в., который, кстати, не изжит и по сей день.
Однако здесь нельзя и умолчать о том, что еще на рубеже XVI–XVII вв. все немецкие, шведские, польские и итальянские историографы считали, что русская княжеская династия Рюриковичей происходит из прибалтийских славян – вагров, которые иначе называются варягами. И ни о каком германо-готском влиянии на Русь в то время не было даже упоминаний. Так считали ведущие европейские историки С. Мюнстер, С. Герберштейн, Б. Латом, К. Дюре, М. Преторий, М. Стрыйковский и др.
Так что же случилось с западноевропейской историографией? Ответ прост: экспансионистская политика шведских властей требовала идеологического обоснования их претензий на районы Северной России (включая Новгород) и Прибалтику.
Более того, парадоксально, но идею происхождения русского правящего рода из неславян поддерживали и развивали еще ранее русские правители, например Иван Грозный, который в письме шведскому королю Юхану III писал: «А что писал еси о Римского царства печати, и у нас своя печать от прародителей наших, а и римская печать нам не дико: мы от Августа Кесаря родством ведемся»[8]. Что это – историческая правда или высокомерие царя? В том же письме читаем: «А что ты написал по-нашему самодержьства писму о великом государи самодержце Георгии-Ярославе, и мы потому так писали, что в прежних хрониках и летописцех писано, что с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом на многих битвах бывали варяги, а варяги – немцы, и коли его слушали, ино то его были…»[9]
Царь, не стесняясь, обосновывал свою легитимность для Востока – родством с ордынскими ханами, для Запада – от Августа род ведем, для своих – чуть ли не от Иисуса, ни разу не упомянув Рюрика. Откуда Иван Грозный мог позаимствовать эти сведения? Ясно, что не из работ историков. Скорее всего, от западноевропейских специалистов, которые во множестве приезжали в Московию. Возможно, от них он получил и какую-то информацию о готах, иначе чем объяснить сообщения западноевропейских дипломатов и путешественников о том, что московиты считают, что их предки когда-то вместе с готами брали Рим[10]. Не исключено, что идея о былой зависимости варягов-«немцев» от русских и связь русских с готами стала идеологическим обоснованием Ливонской войны 1558–1583 гг. В этом случае Иван IV мог претендовать на эти земли как наследник готов и потомок Ярослава. Подобная мифологизация собственной истории и высокомерие царя очень дорого обходились стране. Сожжение Москвы в 1571 г. Девлет-Гиреем, его отречение в 1575 г. напрямую были связаны с утверждениями и политикой царя и теми отношениями, которые сложились у Московии с Крымским ханством. Ведь Чингизиды традиционно считали Русь своим улусом.
Возвращаясь же к вопросу о совместных походах славян и готов на Рим, можно констатировать, что этим фактам нет подтверждения ни в археологических материалах, ни в письменных источниках, хотя Прокопий Кесарийский в своих сообщениях упоминает славян и готов то в качестве противников, то в качестве союзников Рима. Однако о каких-либо их союзнических отношениях речи в них нет.
В дальнейшем некоторые отечественные историки в XVIIIXIX вв. внесли свою лепту в развитие норманизма и готицизма.
Чего только стоила созданная в XIX в. А.С. Будиловичем теория о «готском происхождении» Руси! Он полагал, что на территории племени полян когда-то существовала готская земля под названием Ros-Gotlandia. Можно ли согласиться с этой точкой зрения, когда никаких свидетельств этому нет? Единственным, кто видит в X в. германцев на территории Киевской Руси, – это Лев Диакон, который называет так древлян[11]. Других сообщений подобного рода не существует.
Приверженцем «готской теории» был также А.А. Куник, который производил название «русь» от готского hrodh – «слава» (отсюда определение черноморских готов как хредготов). Это слово, по его мнению, входило в состав имени Рюрик (Hrуdhrekr) и первоначально обозначало династию, а потом было перенесено на страну, где эта династия правила[12]. Еще дальше продвинулся В. Васильевский, признавая готами существовавший в IX в. в Причерноморье народ Rhos[13].
Впоследствии «готская теория» в конце XIX в. была опровергнута Ф.А. Брауном в его работе «Разыскания в области гото-славянских отношений».
Надо отметить, что вопросами взаимоотношений готов и славян занимались многие историки: Д.И. Иловайский, И.Е. Забелин, Ф.И. Успенский, А.А. Шахматов и т. д. По их мнению, еще до прихода готов на территории будущей Руси существовала этнополитическая общность, главную роль в которой играли славяне и сарматы. Источники и археологические данные говорят о том, что пришедшие готы по-разному относились к этим народам. Иордан в «Гетике» указывает на конфликты между ними (война со спалами и война Винитария с Божем)[14]. Тацит в своей работе «Германия» указывает на большую схожесть культурно-бытовых традиций германцев и венетов[15]. По археологическим же данным наблюдается довольно мирное сосуществование готов и сарматов, и письменных сведений о каких-либо конфликтах между ними нет. Некоторые историки усматривают даже некое сарматское влияние на готов.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
