Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Это скорее нормативное понимание унижения, а не психологическое. Оно не предполагает, что человек, которому дали резонные основания почувствовать себя униженным, действительно испытает унижение. Психологически же человек может испытывать унижение и без резонного на то основания.
В центре моего внимания резоны испытывать унижение, проистекающие из поведения других людей. У чувств есть не только причины, но и резоны. Тигр, если он на воле, являет собой вполне резонное основание для страха. Но в обычных обстоятельствах нет никакого резона пугаться обычной комнатной мухи. Конечно, унижать людей можно не только поведением. Вполне резонные основания почувствовать себя униженными мы можем сыскать и в условиях нашей жизни. Однако эти условия унизительны только в том случае, если они являются результатом действий или бездействия человеческих существ. На мой взгляд, обстоятельства, относимые на счет природы, не могут считаться унизительными. Ричард III, который был настолько уродлив, что на него рычали даже оказавшиеся поблизости собаки, имел все резоны жаловаться на свою несчастливую судьбу, но резонных оснований чувствовать себя униженным у него не было – во всяком случае, если его уродство объясняется природными причинами, а не действиями или бездействием других людей. Унизить человека могут только другие люди, хотя иметь соответствующие намерения им для этого совершенно не обязательно. Не бывает унижения без людей, его вызвавших, но бывает унижение без виноватого в оном, в том смысле, что унизившие нас люди могли сделать это непреднамеренно.
Существует дополнительное, переносное значение, в котором можно считать обстоятельства человеческой жизни, такие как старость, увечье или уродство, унизительными. Я не принимаю во внимание это дополнительное или переносное понимание унижения по той причине, что оно делает унижение результатом естественных условий нашего существования. Разница между мной и теми, кто употребляет термин в этом дополнительном смысле, состоит не в том, что для меня за унижением обязательно стоит какое-то действующее лицо, а для них – нет. Разница во взгляде на природу. Они не склонны видеть в природе нейтральную инстанцию; им представляется, что природой руководит Бог. Поэтому, с их точки зрения, есть некто, способный использовать природные условия для того, чтобы унижать или поощрять людей. Очень может статься, что сам этот взгляд исходит из неявной посылки, что Бог и есть тот, кто унижает.
Достойным является общество, которое борется с условиями, дающими его подопечным основания считать себя униженными. В достойном обществе институты не делают ничего такого, чтобы дать людям под его властью резонные основания считать себя униженными.
Тот взгляд на унижение и, следовательно, на достойное общество, который здесь предложен, нуждается в детальном про– и разъяснении. Впрочем, начать имеет смысл с противопоставления этого взгляда двум диаметрально противоположным концепциям, которые можно использовать в качестве предупредительных сигналов. Первая – это анархизм, то есть представление о том, что всякое общество, основанное на властных институтах, по определению представляет собой общество унижающее. С этой точки зрения любое общество, обладающее постоянными институтами, по необходимости состоит из тех, кто правит, и тех, кем правят, а когда вами правят, у вас есть резонное основание испытывать унижение. В противоположном конце спектра будет расположен стоицизм с его убеждением, что никакое общество не может быть унижающим, поскольку ни одно общество не может дать мыслящему человеку резонных оснований чувствовать себя униженным. Идея в том, что унизить человека можно, только задев его самоуважение, а самоуважение тавтологически означает уважение, которое люди испытывают к самим себе, не нуждаясь для этого в мнении окружающих. Самоуважение не зависит от каких-либо действий или бездействия других людей по отношению к тебе самому, будь ты при этом раб, как Эпиктет, или император, как Марк Аврелий.
Следует иметь в виду еще одну точку зрения, которую я называю христианской. Ключевая идея здесь состоит в том, что гордыня есть наихудший из смертных грехов и что смирение – единственное лекарство от гордыни. Война с гордыней – поучительный опыт для людей, живущих в унижающем обществе. Социальное унижение – опыт, который нужно пережить, чтобы стать смиренным. У смиренного человека нет резонных оснований чувствовать себя униженным. Унижающее общество причиняет страдания тем, кто заслуживает унижения, то есть гордецам, тогда как людей высокоморальных, то есть привыкших к самоуничижению, унизить невозможно. Страсти Христовы дают образец того, как следует переживать непрерывную последовательность унижений:
…и, раздевши Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! И плевали на Него и, взявши трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие (Мф. 27:28–31).
Даже если для самого Иисуса эти испытания не были достаточным основанием считать себя униженным, те, кто возложил ему на голову терновый венец, имели резон считать, что они его унижают. Урок, который христианину предлагается извлечь из истории об унижениях Иисуса в последние дни его жизни, состоит в том, чтобы научиться воспринимать поведение тех, кто пытается его унизить, скорее как испытание, чем как резонное основание чувствовать себя униженным. Впрочем, отсутствие такого основания не снимает с мучителей тяжкого греха гордыни и надменности, поскольку сам акт унижения направлен на то, чтобы доказать собственное превосходство над другим человеком.
Анархизм: достойных институтов правления не существует
В мире политики анархисты играют ту же роль, которую скептики играют в мире познания. С точки зрения скептиков, сомнителен сам факт того, что существуют доступные познанию утверждения, то есть убеждения, которые можно обоснованно назвать знанием. По их мнению, ни одно обоснование того или иного утверждения не может превратить его в знание. Так же обстоит дело и с анархистами: эти люди утверждают, что никакой политический порядок, основанный на силе, оправдан быть не может. В науке скептическая позиция заключается в так называемой нулевой гипотезе, то есть в утверждении, что объяснять нечего, поскольку предполагаемый предмет объяснения есть явление сугубо случайное. Философы-скептики и анархисты суть адепты «нулевой гипотезы» – каждый в своей области: они утверждают, что объяснять или оправдывать ничего не нужно. То, что представляется нуждающимся в оправдании, на деле оправданию не подлежит. Если политическая философия пытается дать ответ на вопрос о том, чем можно оправдать политическую власть, то анархисты настаивают, что никаких оправданий здесь быть не может: политическая власть есть печальный факт, а не что-то такое, что нужно оправдывать. Анархистская нулевая гипотеза состоит в следующем: ни одно человеческое общество, обладающее постоянными (то есть сложившимися не для решения конкретной задачи) институтами, не может быть достойным обществом.
На каком понятии унижения основывается анархистское сомнение в принципиальной возможности достойного общества? Для анархиста унижение есть ограничение индивидуальной автономии посредством институционализированного принуждения. Правительственные институты подвергают подвластных им людей принуждению, подменяя их приоритеты. Подмена приоритетов, выстраивая которые люди проявляют свою автономию, унизительна. Следовательно, принуждение унизительно. На самом деле позиция анархистов еще радикальнее: сама возможность принуждения, то есть сам факт, что люди зависят от доброй воли властей, уже унизительна. Власть унижает подвластных и без того, чтобы к чему-то их принуждать фактически; достаточно того, что она сама по себе создает постоянно нависающую над ними угрозу.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
