Глава 1. Жертва
Вас часто называют подонком? Нет?
А я уже привык… Для меня это так, невзрачное обыденное словечко, вылетающее из уст человека в момент его полной беспомощности, парализованной воли. Когда уже нет иного бесконтактного способа для выражения своего негодования, заполнившего все внутренности и раздувающегося изнутри, словно туда бросили карбид.
Как результат неспособности и неумения регулировать непредвиденные ситуации, повергающие его мозг в коллапс.
Что значит это произнесенное сочетание нескольких согласных и гласных букв по сравнению с теми переживаниями, которые испытывает индивидуум, произносящий их? В такой момент я наблюдаю перед собой бурую, похожую на свеклу, физиономию, дрожащие слюнявые губы, выпученные глаза, готовые прорвать сдерживающие их веки.
Словно я приоткрыл крышку кастрюли с наваристым кипящим борщом, где все клокочет, бурлит и ухает, будто в преисподней. Бывает, даже брызнет капелюшечкой и обожжет. Но так… примитивно и жалостливо!
Вот и сейчас владелец шикарного глазастого мерседеса, черной дырой стоящего на фоне снежного сугроба, пытается прокричать это слово через окно моей надежной водительской двери, за которой я уверенно сижу в четырехтонном грузовике.
А на чем, по-вашему, должен ездить настоящий подонок? На жигулях? Вот то-то же!
Об этом и кричит жирная физиономия, что, мол, я, подонок, специально забрался так высоко.
Ну а если это действительно так. Какое ему дело, на чем я езжу? Только если я чувствую себя независимым и могу здраво рассуждать — я настоящий. Разве можно, следуя на легковушке, быть спокойным? Когда тебя прижимают со всех сторон и норовят столкнуть на обочину. Кто тебя заметит, пока не попадешь под колеса!
Его счастье, что он ездит аккуратно. Видимо учился вождению в автошколе, а не купил права, как большинство участников движения, с которыми я имею дело. Обычно заезжаю вперед — ррраз… по тормозам. И птичка в клетке! Можно и на повороте зацепить, но предварительно перестроиться в правый ряд.
Чтобы зарабатывать на жизнь, машине пришлось сделать недорогой тюнинг: декорировать кузов сзади, опустив его так низко, чтобы даже спортивная Хонда смогла въехать прямо в отражатели, повесить со всех сторон разноцветные катафоты, усилить стопы и поворотники. Мало того у меня сзади стоит видеокамера, которая когда-то работала, но мне ее повесили как муляж для завышения ценника при получении страховки.
До страховки дело, как правило, не доходит. Чайники с купленными правами не любят светиться. Дав мне сотку или две баксов, сматываются. А я продолжаю охоту. В свете фар ночью моя машина сзади напоминает новогоднюю елку, поэтому я работаю только днем.
…. Похоже, толстяк начал вопить, еще не видя, кто сидит за рулем, ненавидя просто то, что сделали с его авто — видать, он его очень любит. Теперь, глядя в мою кабину, он возненавидел меня и мое лицо. Еще бы.
Я представляю, как он по утрам смотрится в зеркало, пытаясь раскрыть заплывшие кроличьи глазки. Скоблит свое свинячье лицо одноразовыми лезвиями, вспоминая, как оно выглядело в юности. Теперь он может полюбоваться на мой волевой подбородок, голубые глаза, надменную улыбочку, обнажающую крепкие белые зубы. Это его еще больше заводит.
Я чувствую, как постепенно отдаюсь его безудержной ненависти, купаюсь в ней. Словно погружаюсь в горячую наполненную голубой водой ванную — мне это знакомо. Он не первый кто доставляет мне удовольствие. Блаженные мурашки возбуждения бегут по всему телу, щекочут нервы и впрыскивают адреналин в кровь.
Девушки говорят, что я похож на Кена, правда, повзрослевшего — стараюсь их не разочаровывать. Хотя эта безмозглая пластиковая кукла стоящая в обнимку с Барби не вызывает у меня интереса.
Времена сменились и лет десять назад этот.… Как его назвать? Гражданин? Товарищ? Земляк? Позвонил бы по телефону, и прилетела бригада патологических уродов на черных бумерах. Отобрали машину, а меня — в лес, расписку писать. Там бы они позабавились!
Но время ушло! Теперь есть ОСАГО! Спасение и гарантия неприкосновенности подонков типа меня. Наконец-то меня стало охранять государство! Государство, защищающее подонков, — где это видано? Смешно! Просто блокбастер какой-то. Похоже на «Город грехов» Тарантино.
…Теперь толстяк начинает орать белугой, словно хочет своим пронзительным криком выкинуть меня из машины и заставить ползать на коленках вокруг его огромной туши, укутанной в норковую шубу…
Бедные зверьки!
Сколько их понадобилось: двадцать — пятьдесят? Быть может, они всей семьей наблюдают с облаков, как их профессионально выделанные шкурки согревают это жирное обрюзгшее тело, спешащее на важную встречу, заставляя его потеть при любом внезапном волнении и переживании.
Прыгают неуловимо и неслышно по невидимым потокам струящихся воздушных ветерков, перескакивают на завихрения кружащих снежинки вьюг, затаив глубоко внутри великое огорчение и разочарование о невыполненном долге, предписанном повелительницей мира, природой, — о дальнейшем продлении своего рода.
…Нехотя поворачиваюсь к окну, где, словно в цветном телевизионном экране, продолжает утаптывать снег жирный боров. Незатейливо и дружелюбно, словно все его ругательства относятся не ко мне, спрашиваю:
— Может, вызвать ГАИ?
Вижу, как он резко вскидывает голову вверх, так что его кепка с меховой оторочкой сползает на затылок. Видать сильно торопится по своим делам. Знает, что милиционеры раньше чем через пару часов не приедут. А позади уже собирается пробка, и народ начинает гудеть. Я привычный, а ему, конечно, несолидно на виду у всех кружить вокруг грузовика.
Наверно, у него закончились слова. Начинает сильно махать пухлыми руками. Рукавом шубы задевает снег на правом переднем крыле моей автомашины и тот падает на неубранную мостовую. Я не возражаю. Пусть он хоть всю машину почистит от утренней наледи. В такие морозы прилипшая снежная корка становится дополнительной защитой для кузова, и я ее не стряхиваю. Протираю стекла, да и все.
… Дам ему время успокоится — делаю музыку громче.
Это — «Квин». Моя любовь! Особенно композиция «Мама».
Из всей песни я могу понять только это слово, которое лучиком пробивает дорогу к моей душе среди нагромождений чуждых мне интонаций. Хотя звучит оно с иностранным акцентом и поэтому совершенно не кажется мне родным. Тем, что я когда-то в первом классе прочитал в букваре и, глядя на рисунок, мысленно, с помощью учителя, осознал, что оно означает. Этот рисунок я помню до сих пор:
