Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Взгляд Карен был недобрым, и она уже открыла рот, чтобы сказать какую-то резкость, но, к счастью, именно в этот момент официант принес наш заказ, и над столом поплыли ароматы гамбургеров, карамелизированного лука и жареной картошки. Когда тарелки расставили по столу, напряжение уже спало.
* * *
Оставляя за собой след из обуви и одежды, я побрел по номеру люкс. Он стоил чудовищных денег, но все расходы оправдывало наличие роскошной двуспальной кровати. К такой жизни легко привыкнуть. О да.
Я поставил будильник, чтобы не проспать весь день, и достал телефон. Если не позвонить маме, она действительно будет забрасывать меня эсэмэсками.
Два гудка, и я услышал ее голос.
– Привет, Роберт. Что, уже целый год прошел?
– Ха-ха. Привет, мам. Получил твое сообщение. Нет, я не хочу мочить как-бишь-ее, спасибо. Сейчас я на «Вихре» и отлично провожу время. Ну ладно, пока.
Она рассмеялась. Это была наша обычная игра. Я делал вид, что тороплюсь закончить разговор, но мы оба знали, что я останусь на линии столько, сколько нужно ей.
– У меня все хорошо, Роберт, спасибо, что спросил.
– А как дела у москитов?
– У них все в порядке. Они скучают по тебе, по твоей нежной скандинавской коже. А что, в Сан-Диего москитов нет?
– Есть, но меньше, чем в Миннесоте, мама. Можно сказать, что из-за них я и уехал.
– Хм. А ты как, сын? Мое предложение насчет как-бишь-ее-там все еще в силе. Мои кореша…
– Спасибо, но я не хочу навещать тебя в тюрьме. – Я вздохнул. Слушай, мам, люди изменяют. Это жизнь. А мы ведь еще не поженились. Было бы куда хуже узнать об этом после свадьбы. У меня все хорошо, честно.
Можно ли услышать недоверие? Моя мать не сказала ни слова. Возможно, я почувствовал это в ее дыхании. В любом случае я решил, что самое время сменить тему.
– Как там все поживают?
– У отца все хорошо. Он в мастерской, пытается починить наше ржавое корыто. Кстати, твои сестры заехали в гости. Они навещают свою старую больную мать, знаешь ли. Андреа делает мне знаки, что хотела бы над тобой немного поиздеваться.
– Ладно, дай ей трубку. Если кто-то выбьет у меня из-под ног мое огромное эго, станет только лучше.
Приглушенные переговоры, а затем:
– Привет, маленький брат.
– Я старше тебя.
– Я не это имела в виду.
Я улыбнулся, услышав ее голос. Андреа, Алейна и я были близки – насколько это вообще возможно для брата и сестер. Девочки были близнецами, но общего у них только то, что они родились в одно и то же время. Андреа выше Алейны на целых двенадцать дюймов, и даже я ниже ее на дюйм, и она никогда не дает мне об этом забыть.
– Ну что, богач, как дела в Силиконовой долине? – Я слышал, что Андреа улыбается. Этот вопрос она задает мне с тех самых пор, как я уехал на запад.
– Она «Кремниевая», и она – там, где Фриско.
– Мне так сказали по каналу «Ти-Эм-Зи», так что от своих слов я не отказываюсь.
– О-о, попоболь великую чувствую я…
Андреа рассмеялась. Мы еще несколько минут поболтали – поприкалывались, рассказали друг другу самые свежие новости. Я попросил ее передать от меня привет Алейне и папе.
Какое счастье, что есть родственники. И какое счастье, что вас разделяет несколько тысяч миль. Когда все собирались дома одновременно, я выдерживал не более получаса, после чего сбегал в подвал. Минут через десять ко мне обычно присоединялся папа. Мы демонстративно закатывали глаза и, не говоря ни слова, садились читать или смотреть телевизор. Мы с отцом по своей природе были одиночками и могли часами находиться в одной комнате, не говоря друг другу ни слова. У моей матери от этого срывало крышу.
* * *
Спать я не собирался, и поэтому сигнал будильника стал для меня сюрпризом. Я вскочил с кровати, быстро собрался. Со своей командой я встречусь за ужином, но до того мне хотелось провести время собственно на конвенте. «Вихрь» – это трехдневный сумасшедший дом, и я не хотел упустить ни единой минуты. Что за НФ-конвент, если тебя не сбили с ног косплееры персонажей «На краю Вселенной», если тебе не угрожал хотя бы один пьяный Дарт и если ты не купил дешевую киношную бутафорию по цене золотого слитка?!
Дверь лифта распахнулась, и я вышел в холл. Швейцар кивнул мне и открыл дверь. Как обычно, я не знал, нужно ли дать ему на чай или нет. Я решил, что дам ему чаевые побольше перед отъездом.
Я вышел из отеля, и горячий воздух Лас-Вегаса ударил меня, словно молоток. Я остановился, пропуская компанию, состоявшую из нескольких членов экипажа «Энтерпрайза» и ференги[1], двух Чубакк и одного имперского штурмовика. Они были шумными, агрессивными и, видимо, уже напробовались созданных землянами алкогольных напитков. После короткой, маловразумительной дискуссии компания развернулась и как единое целое перешла улицу.
Я с улыбкой покачал головой, а затем прошел еще пятьдесят лишних футов, отделявших меня от перехода. Спешить мне, в общем, было некуда. Выходя на дорогу, я услышал поток оскорблений, гудков и визга шин, повернулся на шум, и перед глазами у меня все замедлилось. Компанию объехал автомобиль; водитель высунулся из окна и что-то сказал им. Он повернулся, увидел меня и широко раскрыл глаза от удивления. Завизжали шины; колеса автомобиля заклинило.
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
У меня перед глазами вспыхнул свет, я почувствовал невообразимую боль…
* * *
Я услышал голоса. Тревожные голоса, настойчиво называвшие какие-то коды. Кто-то на заднем плане заявил, что имеет право находиться здесь, говорил что-то про доверенность, последнюю волю и завещание. Другие голоса сердито отвечали. Спокойный голос – гораздо ближе ко мне – что-то сказал про время смерти…
Голоса стихли, свет погас, и мир перестал существовать.
2
Боб, версия 2.0
Я резко пришел в себя. Не было никакого переходного периода, ни обычной неопределенности, которая возникает после пробуждения. Я помнил, как автомобиль приближался ко мне, и это показалось мне странным. Я думал, что последние секунды должны забыться, так как у них нет времени, чтобы попасть в долговременную память. С другой стороны, может, последние секунды в самом деле забылись.
Я лежал не двигаясь, не открывая глаза, и занимался инвентаризацией самого себя. Боли я не чувствовал. Я вообще не ощущал свои руки, ноги и тело. В мой мозг не поступали никакие проприоцептивные сигналы, которые сообщили бы мне о том, лежу ли я, удобно ли мне, или еще что-нибудь. Не очень хороший признак. Наиболее вероятным вариантом мне представлялся полный паралич.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
