— У тебя ведь была сестра. Мы могли бы начать хотя бы с этого. Неужели тебе никогда не хотелось заботиться о ком-нибудь так же, как ты заботился о ней?
Я замечаю, как напрягаются его пальцы, лежащие на перилах, как вздуваются вены на мощных предплечьях, и, кажется, слышу скрежет зубов.
— Не смей о ней говорить. Ты не она. И никогда не займешь ее место. Лучше возьмись за голову, и начни делать хоть что-то полезное, в первую очередь для себя же самой.
Карим уходит, а я продолжаю стоять на месте, чувствуя, как внутри метастазами начинает расползаться чувство вины и сожаления. Зачем я сказала про сестру? Не нужно было. Причинила ему боль.
Мать и младшая сестра Карима погибли в аварии. И несмотря на то, что нас с мамой тогда в его жизни и в жизни отчима не было, я могу себе представить, что они пережили, и как тяжело им было. Мой папа умер. Я вовсе не черствая и знаю, что такое боль от потери близкого человека.
Его маму звали Марианна, а сестру Аревик. Отчим много о них рассказывал раньше. Особенно о дочери. Он хоть и строгий, но вообще более открытый человек, особенно если сравнивать с Каримом. Когда он впервые сказал, что его дочь звали Аревик, мне показалось странным и необычным это имя, как и мое собственное. Мой папа назвал меня Нимб из-за копны светлых волос на голове. Я и родилась уже с кудрявым нимбом. Имени Аревик я до этого не слышала, поэтому спросила, почему именно так они ее назвали. Гаяс ответил, что это имя дал девочке отец Марианны, оно означает "солнышко". Я ему сказала, что в будущем, если у меня родится дочь, я обязательно назову ее Аревик. Они с мамой тогда только посмеялись, а потом Гаяс вдруг печально посмотрел на меня и ответил, что был бы счастлив иметь внучку Аревик. Внучку. Он уже тогда не воспринимал меня чужой. Удивительный все же человек.
Схватив сумку с дивана, поднимаюсь к себе в комнату. Настроение после общения с Каримом пропало окончательно, но я все еще не хочу весь день быть одна, поэтому набираю Мариссу, чтобы договориться о вечере. Мы решаем сходить в какое-нибудь кафе, а потом поторчать у нее, поплавать в бассейне и выпить вина. Остается только дождаться.
Падаю на кровать и тупо пялюсь в потолок. Слышу за стеной шорох и низкий голос. Бывшая комната Карима находится рядом с моей. Воображение сразу рисует, как он переодевается, как снимает рубашку, оставшись в одних брюках, и говорит по телефону. Мышцы на его плечах и спине играют, когда он садится на кровать. У него бесподобное тело. Когда приезжает сюда и остается на ночь, Карим часто позволяет себе ходить без майки и рубашки. Я много раз представляла, как прижимаюсь к нему, пальцами веду по линии позвоночника, целую область между лопаток, а он поворачивается, подхватывает меня за бедра, усаживая на себя.
От мыслей внизу живота начинает тянуть и гореть. Это ощущение стало для меня привычным за долгие годы влюбленности в него.
Мне нужно что-то сделать, чтобы фантазии стали реальностью, но я понятия не имею, что.
Хлопок двери в коридоре сообщает о том, что Карим снова вышел и, скорее всего, собирается уезжать. Не думаю, что он ждет, как я выйду попрощаться, особенно после моих слов про сестру. В груди снова ноет. Наверное нужно извиниться. Это будет правильно.
Я быстро вскакиваю и открываю дверь. Зову его, когда он уже сворачивает в сторону лестницы.
— Карим… прости меня. Мне не стоило говорить про Аревик. Я вовсе не хотела сделать тебе больно.
Мужчина замирает и, судя по выражению его лица, я могу сделать вывод, что он несколько удивлен. Его поражает, что я умею просить прощения?
— Все в порядке, Нимб, — кивает Карим, затем возобновляет шаг, но на ходу оборачивается и произносит:
— Не пропускай учебу завтра. И еще, Нимб… Мадина спрашивала, хочешь ли ты быть одной из подружек невесты на свадьбе? Ей важно, чтобы родные с моей стороны тоже принимали участие в подготовке праздника, но она сомневается, потому что ей кажется, что она тебе по какой-то причине не нравится. Это ведь не так, Нимб?
3 глава
Сначала я хотела сказать правду. Ну, почти правду. Потому что, разумеется, я не могла вот так взять и признаться Кариму в чувствах к нему. Зато я могла бы сказать, что Мадина мне не нравится, но тогда пришлось бы объяснять, почему. Поэтому я решила соврать. Если хорошенько подумать, помощь Мадине и вроде как дружба с ней могут мне помочь в том, чтобы стать ближе Кариму. У меня появится больше возможностей видеться с ним. Он начнет меня замечать, не только когда я попадаю в неприятности или устраиваю их, но и в другие моменты. Я согласилась. Стать подружкой невесты на свадьбе Мадины и Карима. Он немного расслабился после моего согласия и дал номер своей невесты.
Это была его ошибка. Конечно, потом, когда он влюбится в меня, Карим оценит мое стремление во что бы то ни стало добиться его расположения. Пусть сначала он будет злиться, но это только сначала. Я уверена, что потом его отношение ко мне изменится.
Сейчас, когда я еду в кафе, где мы договорились встретиться с Мариссой, мои ладони, сжимающие сумочку, жжет от осознания того, что в ней телефон, в котором теперь записан номер той, что хочет отнять у меня любимого. Пускай она не знает об этой любви, но я все равно просто так его не отдам. Я хочу, чтобы он был моим. Ты не на ту нарвалась, Мадина…
Настроение у меня существенно взлетает благодаря новому плану и твердой уверенности, что все получится. Я даже не могу спокойно сидеть на месте, когда мы с подружкой усаживаемся за столик в кафе и заказываем парочку десертов. Взгляд так и падает на телефон. Мне хочется позвонить Мадине и договориться о встрече. Не терпится поскорее начать действовать.
На войне все средства хороши. А борьба за сердце любимого мужчины — это самая настоящая война.
— Ты сегодня в облаках витаешь… — бурчит Марисса, щелкнув пальцами прямо у меня перед носом.
Глядя на недовольное лицо подруги, сразу понимаю, что прослушала все, о чем она говорила, и даже, кажется, задавала какие-то вопросы, но и их я пропустила мимо ушей.
— Прости, Марусь, сегодня в другую страну улетела моя хорошая подруга, поэтому я слегка рассеяна.
Девушка морщится и отпивает вина из фужера.
— Когда ты прекратишь называть меня Марусей? Мне это не нравится. И я вроде бы тоже твоя подруга, так что не понимаю, почему ты не можешь быть здесь и сейчас со мной? Сама ведь позвонила!
Мы с Мариссой давно дружим, но уровень доверия не тот, чтобы я могла признаться в своих чувствах к сводному брату. Не знаю, почему так. Я никому об этом кроме Яны не рассказывала, и по-прежнему желания рассказать еще кому-то не возникает.
— Не злись, я правда сегодня расстроена. Мне не хотелось быть одной.
— По всей видимости, мое общество тебе не очень-то и нужно. Ты даже не слушаешь.
— Да я слушаю. Задумалась только. Не обращай внимания, — я отмахиваюсь, посчитав, что Марисса просто ворчит, как обычно. Мы никогда серьезно не ссорились, поэтому и сейчас я этого не жду. Чтобы не зацикливаться на факте моей невнимательности, я быстро перевожу тему разговора на подругу. Спрашиваю о личном, в основном о парне, с которым она познакомилась на прошлой неделе. Через несколько минут Марисса расслабляется и забывает о том, что я невнимательно ее слушала, утопая в собственных мыслях. В принципе, я и сейчас в них утопаю, не вникая особо в то, что говорит подруга.
