Когда бьют - это больно, вот и все.
Удивляло, что в вопросах моих взаимоотношений с его бабушкой, Михаил не доверял Маргарите Васильевне. Слабоумием она не страдала, была вполне себе адекватной и памятливой. Видела, конечно, плохо, да и с позвоночником были проблемы, но для восьмидесятилетней женщины с ранним перенесенным инсультом она здорово справлялась.
- Вера.
Я вскинула голову и отодвинула стеклянную миску с фруктовым салатом в сторону. Хозяйка дома стояла в дверях кухни.
- Доброе утро, Маргарита Васильевна.
- Завтрак уже готов? - она едва уловимым движением оправила подол серой, в пол, юбки.
- Почти.
- Надеюсь, не каша? Я ем ее всю неделю.
Хоть за что-то смогу сказать боксеру спасибо.
- Нет. Фруктовый салат и творожный десерт.
- Какие фрукты ты использовала? - Маргарита Васильевна подошла ко мне и осмотрела мое творение.
- Виноград, банан, грейпфрут и апельсин, - перечислила я, указывая острием ножа на слои, своим разноцветием украшавшие миску.
Маргарита Васильевна кивнула.
- Сегодня ты меня удивила.
- Спасибо.
- После завтрака я с внуком еду в город - в доме будут проводить кабель. Я не желаю находиться тут во время работ. Если тебе нужно что-то купить, ты можешь поехать с нами.
- Но в двенадцать вас ждет физиотерапевт.
- Так позвони ему и перенеси прием.
- К сожалению, вряд ли это будет возможно. Его дни расписаны на месяц вперед.
- Я могу пропустить один день.
Хотя эта фраза не звучала вопросительно, я все же решила внести уточнение:
- Я позвоню доктору и выясню это.
Маргарита Васильевна пожала плечами и, отвернувшись, прошествовала мимо. Княгина Прелевина - вот кем была моя нынешняя клиентка. И жила она в современном коттедже, построенном на территории ее родового имения. Здание старого поместья здесь тоже сохранилось. В виде руин, окруженных яблоневым садом. Земля, на которой стоял поселок, была конфискована в период революции, и некоторое время Прелевины жили за границей. Всех подробностей я не знала, но Маргарита Васильевна выкупила этот участок лет тридцать назад, да только жилой дом тут возвели гораздо позже. А до этого в поле стояли руины. Сначала одинокие и заброшенные, потом - окруженные дорогими особняками, теперь - в тени раскидистых яблонь. И все равно выглядели жутко. Мне гораздо больше импонировал вид из моей комнаты - воодушевляющий и романтичный.
Выложив творожную массу в форму, я взяла мобильный и набрала номер доктора. Конечно, пропускать процедуры для Маргариты Васильевны было крайне нежелательно, о чем я и сообщила ей в присутствии ее внука, который за милую душу уплетал фруктовый салат.
- Ба, я завезу тебя, никаких проблем, - ответил Михаил, вытерев рот салфеткой.
- После физио у Маргариты Васильевны кружится голова, и ей требуется отдых.
- Я пропущу процедуры. Давно хочу выехать и прогуляться.
А теперь пришла моя очередь качать права.
- Я поеду с вами. Мне нужно купить кое-какие продукты.
- Давайте список, я все куплю, - встрял боксер.
- Спасибо, но я ищу продукты согласно предписаниям диетолога.
- Я тоже питаюсь по предписаниям диетолога.
Заметно.
- Вы выбираете продукты и готовите себе сами? - решила съехидничать я.
Михаил хмыкнул и ничего не ответил. А жаль - в переднике и с половником у плиты он смотрелся бы вполне себе впечатляюще.
Мне не очень-то и хотелось в город, но я не имела права надолго оставлять Маргариту Васильевну одну. У клиентки мог начаться мигренозный приступ, в ее возрасте и с ее диагнозом грозивший перетечь в инсульт. В мои обязанности входило купирование приступа быстрым и своевременным введением внутривенно дорогостоящего импортного препарата. Маргарите Васильевне был известен этот пункт договора. Как и последствия приступа, перенесенного без лекарства.
- Миша, Вера поедет с нами. И, Вера, принеси чай. Или кофе? - Маргарита Васильевна снова обратилась к внуку.
- Мне, пожалуйста, латте с корицей, - подал голос боксер. - Без сахара.
К столу меня никто не пригласил, хотя обычно мы с Маргаритой Васильевной завтракали вместе. На кухне я достала припрятанное яблоко и, хрустнув им, включила кофемашину.
День переставал быть томным.
После завтрака Маргарита Васильевна под моим наблюдением приняла таблетки. Михаил, исключительно медленно потягивая кофе, не сводил с бабушки глаз. Его подозрительность меня нисколько не смущала, гораздо больше интересовала отчетливо демонстрируемая неприязнь. Маргариту Васильевну я могла понять. Как человек по натуре замкнутый, сильный и независимый, она крайне раздражалась, сознавая собственную беспомощность, слабость и зависимость от "прислуги". Я автоматически становилась козлом отпущения, но ничего против не имела. К подобным реакциям клиентов мне было не привыкать.
Уложив в аптечку все необходимое, я повесила сумку через плечо и вышла на крыльцо. Михаил стоял за одним из столбиков, поддерживающих козырек, беседовал с субтильным по сравнению с ним парнем в синей униформе и кепке. Ещё двое ребят выгружали из остановившейся прямо перед лестницей "буханки" чемоданы с инструментами и провода.
Сколько же шороха навело мое появление здесь!
- Идемте, - бросил Михаил и, демонстративно отвернувшись, прошел мимо. Я не без недовольства уставилась на кудрявый затылок боксера, решив при первой же возможности рассказать о его поведении своему непосредственному нанимателю - Белоозерову-старшему. Михаил между тем, хоть и презентовал себя как хам и высокомерный засранец, внуком оказался внимательным и заботливым. Спустившись с лестницы, он сразу же подал руку Маргарите Васильевне, которая по случаю променада сменила юбку на светлые брюки, а тонкий свитер и длинную безрукавку - на блузку небесно-голубого цвета. Сухонькая, маленькая женщина вдруг будто бы стала выше, распрямила плечи настолько, насколько могла, явно гордясь своим красавцем-внуком. А он шел осторожно, сдерживая свой привычный темп, склоняясь к ней, низенькой, ниже его могучего плеча, и что-то говорил, улыбаясь нежно и любяще. И не нужны ему были ни ее особняк, ни фамильные драгоценности, ни гектары баснословно дорогой земли, а только ее общество, ее мудрое слово, ее вольный пересказ сериала, который мы смотрели вчера вечером. Я не смогла сдержать грустную улыбку, вспомнив и свою бабушку. Сколько бы времени не прошло, а все равно было больно. Больно, что ушла рано, больно, что из-за меня.
Я выдохнула, отстраняясь от воспоминаний, и, пробежав по лестнице, поспешила за своей подопечной. Михаил обернулся.
- К сожалению, вы в мою машину не поместитесь.
Какое ценное, а, главное, своевременное, замечание.
