У двустворчатого холодильника стоял мужчина в белой обтягивающей футболке и несимметрично подранных джинсах и пил вечерний смузи из черной смородины.
Я вскинула брови, оглядывая незнакомца. Он, не отрываясь от поглощения коктейля, скосил на меня глаза.
- Доброе утро, - о вежливости забывать не стоило, явно этот кто-то был не чужим в доме. - Могу я узнать ваше имя?
Незнакомец продолжил высасывать любимый напиток Маргариты Васильевны и не ответил, пока не поставил пустой шейкер на столешницу.
Вопрос отпал сам собой, когда я увидела лицо нежданного гостя.
И, надо сказать, снова удивилась.
В комнате Маргариты Васильевны было всего две фотографии. Одна - древняя, зеленая, с запечатленными на ней мужчиной с лихо закрученными усами и девочкой в очень пышном платье. Вторая - фото внуков. С карточки улыбалось трое молодых людей. Невысокий, полноватый юноша, темноволосый и темноглазый, стоял, скрестив руки на груди, справа от своей полной противоположности - парня, чуть моложе него, высокого, поджарого, с голубыми глазами и светлыми, кудрявыми волосами, с полными губами и прямым носом. На фоне этого красавца круглик, как и темноволосая девчонка слева, терялись, как далекие звезды в свете близкого солнца. Тот парень казался мне до крайности смазливым. Этакий Ди Каприо с "Титаника", только с ещё более мягкими чертами лица. Да, заметный, но слишком приторный.
И вот теперь передо мной стояла его повзрослевшая, возмужавшая, суровая копия. Сиропности не осталось, черты лица стали грубее, ломанее. Нос так точно был сломан и не раз. Вдоль правой брови, деля ее напополам, тянулся широкий белый шрам, а веко правого глаза визуально выглядело тяжелее века левого, что делало лицо гостя заметно ассиметричным и оттого ещё более привлекательным. Градус сексуальности поднимала футболка в глухой обтяг - я, кажется, каждую жилу на его теле могла разглядеть под белой, тонкой тканью.
"Красивые от природы мужчины..." - как говорила моя подруга. - "в нашей местности - великая редкость. Это к эффектным женщинам мы привыкли... А мужская красота, где все и сразу, оглушает, и даже самую непробиваемую ханжу заставит мимолетом, но подумать о чем-нибудь непристойном. Например, представить, что у него между ног".
За каким чертом я это вспомнила?!
Я сморгнула и тряхнула головой, пытаясь отогнать лезшую в мысли пошлятину. Все влияние Олега.
- Михаил Белоозеров, - мужчина провел языком по губам, слизывая остатки смузи. - А вы, как я понимаю, сиделка?
- Компаньонка, - поправила я. - Маргарита Васильевна предпочитает, чтобы меня называли ее компаньонкой.
- Угу. Учту, - и он снова полез в холодильник. - А есть ещё что-то, кроме каши и супа из ягод?
Я вытаращила глаза и, не ответив, направилась к плите, которая в этой огромной кухне находилась на американский манер посредине, на рабочем островке.
Так и было - внук сожрал всю бабушкину кашу.
А в гостиной заиграл Вагнер.
Я вздохнула.
- Могу приготовить фруктовый салат и творожный десерт, но только если в этот раз вы поделитесь с бабушкой.
Гость высунулся из-за дверцы холодильника.
- Это была ее каша?
Я кивнула.
- Понятно, что так мало, - заметил внук, хлопая дверцей. - Ладно, давайте ваш десерт.
- Мне сначала нужно его приготовить.
- Надо было перекусить по дороге... - сухо заметил Михаил и куда более злорадно добавил. - В холодильнике - шаром покати. Вы уверены, что не заморите старушку голодом?
- Уверена.
Если никто не будет сжирать приготовленную для нее еду.
Я подошла к холодильнику. Михаил наоборот, отступил и, опершись ладонями о барную стойку, стал наблюдать за мной.
- Может, вам помочь? - наконец, спросил он.
- Не стоит, спасибо. Я справлюсь.
- Точно? Мне кажется, вы нервничаете. И даже злитесь.
Я обернулась и, посмотрев на собеседника, снисходительно улыбнулась.
- Конечно, нет. Это мелочи.
- Ну да... - задумчиво отозвался Михаил. - Вам же платят за то, чтобы вы всех кормили и ни слова не говорили против. Даже когда очень хочется.
Я закрыла холодильник и, повернувшись, поставила продукты на стол, перед собеседником. Михаил же не сводил с меня глаз.
- Таких ситуаций не возникает, - я пожала плечами, распаковывая пачку творога.
- Серьезно? Бабушка с вами всегда вежлива и отзывчива?
- Она такая, какая есть. И это ничуть не мешает моей работе.
- Правда? - он смотрел на меня так внимательно, словно проводил допрос. - И вам не хочется ответить? Или незаметно сделать гадость? Плюнуть в суп, к примеру.
Я удивленно посмотрела на собеседника.
- Не понимаю, к чему вы клоните.
Михаил оттолкнулся от стойки и, расправив плечи, мрачно глянул на меня.
- Я не доверяю чужим людям и тем более не считаю, что их можно без должной проверки пускать в жизнь беспомощного человека, - следующие слова он произнес едва ли не с угрозой. - И сегодня внутри дома установят камеры. В каждой комнате.
- Ваш отец поставлен в известность?
- Он к этой процедуре не имеет никакого отношения. Впрочем, если ему настолько плевать на собственную мать, что ей в си... в компаньонки он берет первую попавшуюся медсестру, то и камеры его абсолютно волновать не будут.
- Я вас поняла. Если считаете нужным - ставьте.
- Ваше мнение меня не интересует.
Он развернулся и вышел, а мне только и осталось, что недоуменно смотреть ему вслед.
Я работала здесь всего неделю. Маргарита Васильевна, конечно, давала фору, но я уже поняла, что со временем мы поладим. О позиции внука насчет меня я ровным счетом ничего не знала. Леонид Белоозеров, сын Маргариты Васильевны и отец Михаила, нашел меня через нашу общую знакомую, Лиду, невропатолога, которая была лечащим врачом его матери. Лида часто рекомендовала мои услуги клиентам - у меня имелись и медобразование, и безупречная репутация, и почти десятилетний опыт работы с пожилыми. Чем я могла насолить внуку? Мы вроде бы нигде не пересекались...
Я пожала плечами и приступила к готовке. Свое дело я буду делать в любом случае, а что до этого парня - так ничего страшного. Камеры мне не помешают. Не повесит же он их над сортиром.
Или повесит?
Я снова пожала плечами, поудобнее перехватывая нож, и потянулась за апельсином. Заклею или замажу объектив - делов-то.
Интересно только, кто будет следить за записью?
Насколько я знала, Михаил был титулованным боксером, чемпионом чего-то там по версии чего-то там, и это чего-то там надо было регулярно защищать. Я ничего не смыслила в боксе, да и смыслить не хотела.
