— Садись в карету, — велел он Спенсу, устроив незнакомку на сиденье и отступая в сторону, чтобы приятель мог забраться в экипаж. — Позаботься, чтобы ей было удобно, пока мы не доедем до Грейсток-Мэнора.
Джек правил гораздо осторожнее, чем обычно. Он был угнетен собственной безответственностью. Его часто осуждали за безрассудные поступки, по почему-то именно этот инцидент произвел на него чрезвычайно мрачное впечатление. Выходит, леди Амелия даже усугубила проклятие, довлеющее над его жизнью.
Карета въехала в ворота Грейсток-Мэнора, когда пасмурная заря осветила ночное небо. Проливной дождь превратился в легкую изморось, розовато-лиловые полосы окрасили горизонт, предвещая скорое улучшение погоды. Едва карета остановилась, Джек соскочил с козел и поспешил открыть дверцу.
— Как она?
— Все еще без сознания.
— Я внесу ее в дом, а ты поезжай за врачом. Надеюсь, при тебе есть деньга? Я совершенно пуст. Если нет, постараюсь что-нибудь придумать. В общем, делай что хочешь, но привези сюда врача.
Джек взял женщину на руки, подошел к входной двери и постучал в нее ногой. Немного погодя изжелта-бледный заспанный слуга в наспех накинутом халате отпер дверь. Он, кажется, ничуть не был взволнован Тем, что его хозяин вернулся домой на рассвете с бесчувственной дамой на руках.
— Принесите ко мне в комнату горячей воды и полотенце, Петтибоун, — строго приказал Джек. — Произошел не частный случай. Лорд Фенвик поехал за врачом.
— Слушаю, сэр, — только и ответил Петтибоун и удалился шаркающей походкой, волоча по полу полол халата.
У себя в спальне Джек осторожно уложил незнакомку на середину кровати и отступил, чтобы получше рассмотреть жертву собственной безрассудности. Он еще больше огорчился, увидев, что она совсем юная и ничуть не похожа на шлюху, как он ожидал. Благородные черты лица и изящная фигура противоречили его представлениям о девицах легкого поведения. Может, она лишь недавно занялась проституцией? Джек считал себя знатоком женщин любого сорта, но это создание — на вид совсем девочка — не подходило под известные ему определения. Копна блестящих темно-рыжих волос окутывала красивую головку и падала спутанной массой на узкие плечи. Джек поймал себя на том, что думает, какого цвета у нее глаза. Под насквозь промокшей одеждой обрисовывалась стройная фигурка. Несмотря на то что лицо ее было в синяках — очевидно, по его вине, — девушка оказалась милее, чем он мог предположить.
— Думаю, самое лучшее, что я могу сделать, это избавить тебя от промокшей одежды, — произнес он, обращаясь к безжизненно распростертой фигуре, слегка приподнял незнакомку и освободил ее от мокрого плаща.
Джек с немалым удивлением смотрел на скромное промокшее шерстяное платье, лишенное каких бы то ни было украшений. Он не встречал проституток в такой темной одежде. Следовало бы ожидать, что особа подобного сорта будет облачена во что-нибудь ярко-красное с большим вырезом, обнажающим грудь. Осторожно повернув девушку на бок, Джек расстегнул длинный ряд пуговиц на спине и стянул платье. Всепроникающая сырость сделала ее рубашку совершенно прозрачной, и соблазнительные груди с темно-розовыми сосками были хорошо видны… Услышав, что слуга отворяет дверь, Джек поспешил набросить на девушку плед.
— Вода, сэр, — сказал Петтибоун, держа в одной руке кувшин, из которого поднимался пар, а в другой стопку полотенец. — Вам понадобится что-нибудь еще, сэр?
— Вы совершенно невозмутимы, а, Петтибоун? — произнес Джек с легкой усмешкой. — Я знал, что поступаю мудро, нанимая вас. Я не могу позволить себе держать большой штат прислуги, но не жалею, что остановил свой выбор на вас.
Петтибоун казался донельзя польщенным.
— Жизнь у вас научила меня ожидать чего угодно, я уже ничему не удивляюсь, сэр. Эта леди поправится?
— Мы не можем этого знать, пока ее не осмотрит врач. Пошлите его наверх, как только он приедет. Попросите Фенвика подождать меня в библиотеке. Попозже нам с ним надо будет перекусить.
Петтибоун вышел из комнаты, и Джек снова повернулся к своей случайной гостье. Она дрожала, и он накрыл ее еще одним одеялом, гадая, сколько же времени девушка провела на улице в эту жуткую погоду. Неужели она настолько лишена здравого смысла? Неужели не понимала, что в такую ночь ей не стоит выходить из дома?
Рассерженный врач, которого, к его великому возмущению, в столь неподходящий час извлекли из постели, появился через несколько минут и выставил хозяина из комнаты. Джек присоединился к Спенсу в библиотеке.
— Ну как она? — спросил Спенс, прикрывая зевок обшитым кружевами носовым платком.
— Все еще без сознания, — хмуро ответил Джек. — Боюсь, что я причинил ей непоправимый вред. И ответственность за это лежит на мне, хотя один Бог знает, что мне делать с продажной женщиной, когда она выздоровеет. Не отправлять же ее обратно на улицу! Она моложе, чем мы дума ли, Спенс, и вероятно, недавно занялась этим ремеслом. Я, возможно, негодяй с черным сердцем, но не дьявол во плоти.
— Возьми ее в горничные, — посоветовал Спенс, глубокомысленно наморщив лоб. — Или пусть греет тебе постель.
Джек устремил на друга мрачный взор:
— Ты отлично знаешь, что я не могу себе позволить нанять горничную. Что касается постели, с этим нет проблем, но я предпочитаю женщин, которые не занимаются определенным промыслом на улицах.
— Полагаю, Джек, тебе придется повозиться с этой милашкой, пока она не поправится, а потом предоставь ей идти своим путем.
— Женщина, которая лежит наверху в постели, какое-то время никуда не сможет пойти, джентльмены.
Врач вошел в библиотеку и плюхнулся в обитое кожей кресло, которое знавало лучшие времена.
— Что с ней, доктор… простите, я не уловил ваше имя.
— Дадли, во-первых, у нее сломана левая рука. Далее, многочисленные кровоподтеки, и, похоже, разовьется пневмония, причем очень серьезная. Милая крошка. Кто она и каким образом так пострадала?
Джек смешался и внезапно утратил дар речи. По непонятной причине он не хотел сообщать, что эта женщина скорее всего проститутка.
— Она дальняя родственница мистера Грейстока, из ирландской ветви семьи. Ее отец барон. Он отправил дочь в Лондон, чтобы она была представлена в обществе, — заговорил Спенс. — Она подопечная Джека. Пострадала, когда ее карста опрокинулась в предместье Лондона. Девушка несколько часов пролежала под дождем, прежде чем пришла помощь и ее привезли сюда.
Джек испустил стоп. Богатое воображение Спенса когда-нибудь приведет их к неминуемой гибели.
Сверх меры довольный собственной сообразительностью, Спенс одарил приятеля довольной улыбкой.
— Это вполне объясняет ее травмы, — кивнул доктор Дадли. — Я оставлю лекарство, а завтра приеду снова, чтобы взглянуть на ее руку. К тому времени опухоль уменьшится. У вашей родственницы, вероятно, возникнут боли, но настойка опия их облегчит. Если не наступят непредвиденные ухудшения, леди Мойра поправится недели через четыре, максимум через шесть.
