— Так, дорогая находка. Туалет и ванная вон там по коридору, спать будешь здесь, извини, что у входа, но две другие комнаты традиционно занимаем мы. Постель я сейчас добуду. Есть хочешь?
— Нет, — прошептала Оксана.
— Но горячий душ тебе жизненно необходим. Вещи сушить, всё что можно — на батарею, сейчас найду какую-нибудь мою футболку, в которой можно спать. Ещё, кстати, бывает горячий чай.
Находка начала шевелиться, это было хорошо. Линни повесила свою куртку, поставила на полку башмаки, и пошла ставить чайник и разбирать сумку с привезённой едой. Элку тоже нужно хотя бы чаем напоить и уложить спать.
Они с Элой сидели на кухне, ели тёти-Нинины тарталетки с салатом и малосольного омуля, когда из ванной появилась Оксана. Линни нашла ей чистую футболку, халат, принадлежавший кому-то из женской части семейства, и тапочки. И постелила на диване в гостиной.
— Садись, чаю налью, — Линни не спрашивала, она командовала.
Оксана подчинилась.
— Коньяка капни, — повела бровью Эла. — А то ведь не уснёт.
Линни налила чаю в чашку, коньяка в рюмку (бокалов с ходу не нашли, а рюмки всегда в буфете стояли, папа любит водочку), положила на тарелку пару тарталеток и рыбий хвост. Под пристальным взглядом Элы находка съела и выпила всё, что ей дали, пробормотала что-то вежливое и удалилась по коридору.
Через четверть часа Эла встала с табуретки и пошла в ту же сторону. Видимо, её беспокоили тихие вздохи и всхлипы, доносившиеся из гостиной. И почти сразу вернулась.
— Всё, теперь спит.
— Понятия не имею. В будущем у неё неизвестность, в настоящем — страх, а в недавнем прошлом — смерть.
2.1 Что было
Оксана проснулась и сразу не поняла, где она находится. А потом вдруг раз! — и вспомнила. А лучше бы не вспоминала. Валеркина дача, Танька и её ужасная судьба, побег, метель, и чудесное спасение в виде двух странных девушек.
Высокие двустворчатые двери были закрыты, в квартире стояла тишина. На часах — почти полдень. И что же дальше?
Оказалось, что одежда высохла — и та, что промокла, и всё то мелкое, что она ночью постирала и бросила на батарею. Можно было одеться и выбраться из комнаты.
Умывшись, Оксана заглянула на кухню, и увидела там Лину — с чашкой кофе и книгой. Обычная девчонка, пьёт кофе и читает фэнтези. Только вот взгляд какой-то слишком внимательный, и ещё коса. Ночью, конечно, никакой косы Оксана не заметила, а она, оказывается, была. Существенно ниже талии и неплохого обхвата.
— Доброе утро, — кивнула Лина. — Кофе в кофеварке, чай в заварнике, чашки на сушилке, еда на столе.
На столе стояла тарелка с нарезанной копченой колбасой, сыром, каким-то мясом, рядом пара тарелок с салатами и хлеб в пакете. И ещё один пакет — с конфетами.
— Мне, наверное, пора ехать, — неуверенно произнесла Оксана.
Правду сказать, она не очень знала, куда ей деваться дальше. Возвращаться домой было страшно — Валера знает, где она живёт. Ехать к родителям можно, но они не поймут, почему она явилась без договорённости и без каких бы то ни было вещей, кроме кошелька. Кошелёк и все ключи случайным образом оказались в куртке, в застёгивающемся внутреннем кармане, а не в сумке. А сумка осталась на Валеркиной даче… И если она расскажет родителям, что с ней случилось, то знает наперёд, что услышит в ответ — сама виновата. И ещё будет много криков, попрёков и просто разговоров о её никчемности и бестолковости. И даже если она просто скажет, что сумку украли — это тоже не убережёт её от назойливых расспросов и едких комментариев.
— Не вопрос, — кивнула Лина. — Но это не повод пропускать завтрак. Ты вообще в Иркутске живёшь или в Ангарске?
— Родители в Ангарске, — Оксана решила, что тут скрывать нечего. — А я с однокурсницей квартиру снимаю. То есть, родители денег дают, и я снимаю. Но мне туда сегодня не нужно, — замотала она головой.
Чуть было не сказала «нельзя». Ведь её там в первую очередь искать будут!
— Где учишься?
— В инязе.
— Какой язык?
— Английский и французский.
— Вот почему ты вчера Элку поняла! Это хорошо, что ты, случись что, сможешь с ней объясниться.
— А она почему по-русски не говорит?
— Да она просто сюда второй раз в жизни приехала, — рассмеялась Лина.
— Ты же сказала, что она твоя сестра?
— Ну да. Но не вполне. Наши бабушки — сёстры-близнецы, а дальше сама считай. Но для меня — всё одно сестра.
— А ты где учишься? — надо же было что-то спросить.
— В консерватории.
— В Иркутске же нет? — показала Оксана знакомство с предметом.
— А я и не сказала, что в Иркутске. Здесь я закончила истфак универа и музыкальное училище. А сейчас к отцу в гости приехала, типа на каникулы.
— А твоя сестра… она тоже учится?
— Ага. Очень хочет прибавить к имени заветные слова «доктор философии».
— Она? — это не укладывалось в голове.
— Именно. А ещё она аналитик, изучала математику в Сорбонне. Она может показаться странной, но она вообще крутая на самом деле. А ты на каком курсе учишься?
— На втором…
— И лет тебе, полагаю, немного.
— Восемнадцать.
— Отличный возраст, конечно. Самое время жить на полную катушку и вляпываться в разное.
Оксана не успела узнать, что Лина имела в виду, потому что из ближайшей к кухне комнаты появилась её сестра.
Сегодня она выглядела совсем иначе — молодой, заспанной и совсем не страшной. В самом деле, они с Линой были если и не сестры, то близкие родственницы — схожие лица, и глаза, и волосы — загляденье, а не волосы, честно говоря. Толстая коса Эллы заканчивалась ниже лопаток.
— Доброе утро, — проговорила она по-французски. — Дайте кофе, пожалуйста, — и осторожно села на табуретку.
— А таблетку не дать? — участливо осведомилась Лина.
— Пока нет.
Элла выпила чашку кофе, потом отправилась умываться, а потом вернулась на кухню, одетая и причёсанная самым обычным образом, и никакого жуткого макияжа. Налила себе ещё кофе, развернула конфету, а потом взглянула на Оксану так, что ей показалось — наизнанку вывернула, и спросила:
— Вы уже готовы рассказать, что с вами случилось?
Оксана не сразу поняла, что смотрит на Эллу, разинув рот.
— Элка, спокойнее, — глянула на неё Лина. — Не пугай человека. Оксана, она дело говорит. Ты, конечно, можешь ничего не рассказывать, и отправиться дальше куда там тебе надо, но почему бы и не рассказать? Мы тебе никто и жить учить не будем.
