Я смотрю на заголовок «Мангусты сделали лягушек с острова Амамиосима трусливее» и мысленно морщусь. Черт, я тоже пишу, но мои оригинальные открыточки, задания для детей и помощники будущим мамам и рядом не стоят вот с этим. Интересно, если я честно скажу Аномалии, что мне вот такое скучно — он поймет или обидится? Почему-то мне казалось, что первое.
Со вздохом я открываю текст, и следующие пятнадцать минут тупо наслаждаюсь исследованием в издевательско-ироничной манере, где юмор тесно переплетен с фактами и научными терминами, большинство из которых приходится гуглить.
До чего же он… Умный. Написать такое — как вообще? А ведь статья его, полностью, вот и подпись внизу есть «научный журналист ведущего политехнического музея Максим Аллаев».
Что?..
Настя: Когда ты говорил, что работаешь в музее — это звучало не так круто, как звучит на самом деле.
Максим: )) Считаешь, требуется уточнять?
Настя: Не знаю. Но я представила себе охранника, или какого-нибудь дедулю-экскурсовода…
Максим: О, женщина
Максим: То есть ты три дня вела интимную переписку с дедулей? Мне уже страшно спрашивать, какие там у тебя фетиши…
Я смеюсь, во все глаза следя, как появляется и гаснет слово «печатает» под диалоговым окном. Это так, просто невероятно приятно — видеть, как он быстро набирает ответ, явно не отвлекаясь ни на кого другого.
Максим: Кстати, о ласках… Не хочу хвастаться, но у меня здорово получается подключать к языку пальцы. По крайней мере, меня не раз просили «поделать так еще».
Господи.
Настя: Скинь фото своих пальцев.
Не проходит и минуты, как он присылает два фото своей руки с обеих сторон. На первом — широкая чуть грубоватая ладонь по запястье, с виднеющимися просветами венок у самого края фото.
А вторая…
Я прикрываю глаза, и снова открываю, не в силах поверить в свое счастье. Эти пальцы… Боже, эти шикарные длинные пальцы с аккуратно обстриженными под ноль ногтями. Не женские и тонкие, а именно как «нужно» — с широкими фалангами, потрясающей длины и формы, а на внешней стороне ладони размашистое белое пятнышко в форме бабочки.
Настя: Витилиго*? А еще где-нибудь есть?
Максим: Рад, что ты «в теме». Здесь, и еще в одном месте.
Настя: Где?
Максим: О, ну вот это при встрече)
Я натурально краснею, почему-то сразу представляя все самые пошлые места, и снова открываю фото с пальцами. Боже, боже, боже. Это просто невероятно — обладать такими руками. И как мне теперь с этим спать?!
Максим: Настен, ты там уснула? Или все настолько плохо, что страшно сказать?
Он издевается. Совершенно точно, потому что я уже успела заметить — в этом Мужчине нет никакого стеснения. И наигранности в надежде на комплимент тоже. Он знает и уверен, что его пальцы мне понравятся — а потому сейчас просто подкалывает, как долго я отвечаю…
Настя: Прости, но тебе придется подождать. Мы с твоими пальцами хотим остаться наедине.
Максим: Только ты и они, сладкая? Не возьмете с собой еще и мой язык?
Я лишь пробегаю глазами текст, и прежде, чем вообще успеваю понять хоть что-то — вижу входящий вызов у себя на мобильном.
От Максима.
В два часа ночи.
После разговоров о куни и его умеющих дрочить пальцев.
Боже мой, спасите!
===========================
*Витилиго — нарушние пигментации кожи в некторых ее участках (Прим. автора)
Глава 3
Настена
3 дня раннее
Мне не нравятся мои фото.
Ни одно даже близко, кажется, не передает нужных посылов, и уж тем более не говорит мужчинам на сайте знакомств, что они должны увидеть.
Я промахиваю пальцем вправо очередное фото с похода, где у меня счастливая улыбка и два колоска на голове. Далее отвергаю сефли с аккуратным макияжем (впервые накрасилась под конец лета) и пролистываю бесконечные кадры с ребенком.
Хотя последнее можно было и оставить. Мужчины не любят, когда от них скрывают наличие малыша, но я скорее вообще сотру этот Тиндер с памяти, чем выставлю Марусю на обозрение всего сайта знакомств.
Глубоко вздохнув, все же выбираю фото «макияж» и одну с гор, загружая на личную страничку, и со вздохом открывая «круговорот» мужчин. Хм, а здесь много симпатичных. Может, из этой бредовой идеи и правда выйдет толк…
Через час взаимных лайков, пар, «мэтчей» и переписок я со стоном откладываю телефон, и роняю голову на руки. А еще через пару минут нахрен сношу «макияжное» фото, а у походного беспощадно режу голову по подбородок.
Вот так. Замечательно. Больше я просто не вынесу вот этих «Привет, милашка!», «У тебя такие милые глазки», и «Эти губки просто созданы для…».
Черт, неужели я выгляжу так, что у меня больше нечего спросить? Пустота в глазах, просто кукольная стеклянность, и ничего из анкеты, что бы могло зацепить внимание? Или это, может мужчины здесь такие? Разом все, да, а я одна хорошая…
Я нервно смеюсь, подпирая щеку кулаком, и следя, как количество лайков и сообщений снижается. Вот так, отлично. Пусть тут не видно ничего, кроме шерстяного костюма и темных волос — зато мне напишут уж точно не за внешность…
Я еще немного просаживаю времени в приложении, немного лайкая наиболее не банальных мужчин. Качки с ссылкой на инстаграм сразу пролистываю влево — мне не интересно, какое у мужчины тело, если в нем нет мозгов. А вот черно-белые фото, красивая улыбка и хоть минимальный намек на разумность во взгляде заставляет с надеждой смахнуть пальце вправо.
— Мам! — слышу голос с прихожей, и громкое хлопанье дверью, — а мы уже пришли!
Бегом в прихожую, где моя трехлетка уже нетерпеливо стягивает кроссовки, чтобы скорее обняться. Приседаю на полпути, и в таком положении ловлю малышку в руки — прохладную от ветра, пахнущую улицей и чем-то сладким.
— Все нормально? — спрашиваю поверх дочкиной головы у Димки, который замер в темной прихожей.
— Да, поели сахарной ваты, и облазили все горки в округе. Еще дал откусить сосиску в тесте, не ругайся, — бодро отчитывается Маруськин отец, наблюдая, как я стягиваю с ребенка курточку.
— Значит, обед можно не предлагать, — вздыхаю, выворачивая дочкины карманы с распиханными туда камнями, — спасибо, что погуляли, Дим.
— Ну, это и моя дочь тоже. Давай я заберу ее в среду? У меня как раз выходной со смены.
— Созвонимся, — киваю, подхватывая Малышарика мыть руки, — ну что, помашем папе пока-пока?
