Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Ласково глажу седло и глубоко дышу. Пытаюсь выпустить остаток гнева и разочарования, но получается плохо.
Как она могла доверить Вики этой особе?
Как она может просить меня смириться с этим?
Как я могла вести себя так ужасно? Мама права – у нее нет выбора.
Голова тяжелая от мыслей, но я переступаю порог школы боевых искусств. Я живу не в Килларни, поэтому могу позволить себе некоторую роскошь – личный шкафчик, где меня ждут мой бамбуковый меч синай, темно-синее просторное кимоно ги и богу – экипировка. Богу и защитную маску мне предоставил спортивный клуб – еще один бонус, спасибо тренеру Люсинде: мы не могли позволить себе снаряжение. Сегодня они остаются висеть в шкафчике, я беру только ги и меч. Экипировка мне ни к чему: я хочу отточить свою ката, а не сражаться.
Переодеваюсь, слушая боевые кличи из додзе. Облачаюсь в кэйкоги, перевязываю растрепанные ветром локоны и по старой привычке зажимаю левую ноздрю. После перелома мой нос немного кривой, а Рави сказал, что его можно поправить, если давить в обратную сторону. Перед тем как выйти из неуютного коридора в тренировочный зал – деревянные полы, бамбуковые перегородки, японские окна и лампы, настоящая атмосфера Дальнего Востока, – пытаюсь привести в порядок скачущие галопом мысли. Упражнения с мечом помогут, больше не буду чувствовать себя такой беспомощной.
В передней части додзе двое опытных кендока отрабатывают впечатляющую технику. Люсинду я узнаю даже в экипировке и защитной маске. Ее противник на первый взгляд кажется незнакомым. Мощный и широкоплечий – и бьется невероятно хорошо. Сильными ударами, одним за другим, он поражает броню Люсинды. Несмотря на опыт и скорость, шансов у нее нет: он потрясающе проворен и совершенно непредсказуем в движениях.
Спустя некоторое время до меня доходит, что я откровенно пялюсь на двух бойцов. Поспешно отвернувшись, кланяюсь залу и опускаюсь на пятки для короткой медитации. Затем приступаю к выполнению ката, чтобы наконец окончательно рассеять мрачный туман в голове.
Я упражнялась около получаса, и тут ко мне подошла Люсинда. Как-то я не замечала их присутствия – ее и другого бойца, несмотря на боевые выкрики, и вздрогнула, когда она приветствовала меня, сняв маску.
– Не ждала тебя сегодня, – заметила Люсинда, вытирая со лба пот. Другой боец знатно ее потрепал. Кто он – новый тренер? Незаметно кошусь на него. Он практикует сложную последовательность шагов и ударов, словно бой с Люсиндой его совсем не вымотал.
– Решила потренироваться, – ответила я, и Люсинда слегка прищурилась.
– Но толку от этого мало. Ты не в порядке. Ты, – она стучит двумя пальцами по моему лбу, – не свободна. Такие тренировки ни к чему. От них только хуже.
Некоторым ученикам не нравится ее прямолинейность. Многие уверяют, что уважают честность и прямоту – до тех пор, пока им не говорят что-то честно и прямо. Вот и я мысленно ищу оправдание. Но киваю. Увы, Люсинда права.
– Беда у тебя? – просто спрашивает она, опускаясь на пол и указывая на место рядом с собой. Я сажусь, скрестив ноги, молчу, и безмолвное ожидание Люсинды уговаривает меня рассказать ей о случившемся.
Общаться с Люсиндой мне удивительно легко, хотя окружающие, включая маму и друзей, считают меня немногословной и замкнутой. С Люсиндой все иначе. Может, дело в том, что она сама часто молчит и в этом молчании даже самые сокровенные мысли просятся наружу. Шесть лет назад, когда я только начала заниматься, я была беспокойным одиннадцатилетним ребенком, не интересовалась кэндо, просто училась защищаться. Люсинда, шестнадцатилетняя уважаемая наставница, любила «тяжелые случаи». Теперь она не просто мой тренер, но прежде всего друг.
Договариваю свою историю, и на лице Люсинды расцветает улыбка, которая кажется почти гордой:
– Рада, что ты ей ответила.
– Это было ужасно невежливо.
Люсинда качает головой.
– Накипело. Если открываешь рот только тогда, когда вот-вот взорвешься, то быстро выходишь за рамки приличия. Но бессловесность – тоже не вариант. Ты так описала эту сиделку, – она подмигивает, – что я послала бы ее куда подальше.
– Увы, но мама права, у нас не было выбора.
– Выбор есть всегда.
– Все слишком сложно.
– Это да, – сочувственно улыбается Люсинда, – но ты дорожишь сестрой?
– Конечно!
Люсинда кладет руку мне на колено.
– Когда ты только-только начала здесь заниматься, тебе дали задание. Ты должна была принять то, что не в силах изменить. Например, идиотов из школы, которые злили тебя, понося твою сестру, и уход твоего отца. Помнишь?
Молча киваю. Да, было такое.
– И ты справилась. Годы шли, и я все больше беспокоилась за тебя: ты смирилась, стала совсем замкнутой. Но сегодня ты сломала печать молчания, выпустила внутреннего бойца. Это огромный шаг. Гордись собой.
Пытаюсь улыбнуться в ответ, но улыбка выходит неуверенной.
– Полагаю, перед мамой извиниться все-таки придется?
Люсинда усмехается.
– Боюсь, что так. Но проделай ката еще раз. И почувствуй уже соответствующую гордость, ведь ты боролась за свою сестру.
Вскакиваю на ноги, кланяюсь Люсинде и додзе и снова выполняю ката.
– Ну как, лучше? – спрашиваю затем.
Люсинда улыбается.
– Этого мало. Давай еще раз. И еще. Делай, пока не расхочется спрашивать меня, достаточно ли на сегодня. Вот когда покажется собственное мнение весомым, тогда и заканчивай.
После тренировки, долгой и изнурительной, направляюсь в душ и слышу звук застегивающейся молнии в мужской раздевалке. Интересно, тот крутейший тип там? Замедляю шаг, поправляя широкую штанину кимоно, но приоткрытая дверь так и не распахивается, поэтому все-таки иду в душ. Немного погодя выхожу из душевой уже в повседневной одежде – темные джинсы и майка антрацитового цвета – прикид, за который меня часто критикуют, уж слишком он депрессивный, но дело в моих рыжих волосах, с которыми сочетается только что-то темно-серое или черное. Цветастый тюрбан на голове и вьетнамки на ногах дополняют мой образ – только бы по закону подлости не встретить новичка по дороге к женской раздевалке! Но дверь в мужскую раздевалку открыта, комната пуста.
В школе боевых искусств очень тихо, слышно лишь тиканье часов и негромкое жужжание автомата с напитками у выхода. Но это ненадолго: уже через полчаса начнется тренировка первогодок и куча людей набьется в тесные раздевалки. Лучше поторопиться. К тому же я не хочу откладывать разговор с мамой. «Может, черкануть ей смс», – размышляю я, вытирая ноги и натягивая носки и кроссовки. Мне по-любому еще минут сорок с лишним крутить педали под гору без переключения скоростей.
Достаю телефон – сообщение от Рави успеваю лишь быстро пробежать глазами, как вдруг дверь распахивается.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
