— Ты не обязана этого делать, — прохрипел барон, когда девушка почти прижалась к нему. Чертовы цветочные духи, раскрывшие аромат на распаренной коже во всю силу, сводили с ума.
— По моим наблюдениям, самостоятельно намылить спину весьма сложно, — как ни в чем ни бывало сказала Гемма и потянулась за мочалкой.
Альдор не почувствовал — скорее, услышал удар. Серебряный кубок с глухим звоном треснул по черепу. В глазах потемнело, пальцы сорвались с бортика, и он, поскользнувшись на мраморе бассейна, с головой ушел под воду.
Он беспомощно барахтал руками, ноги тщетно искали опору — стоило нащупать пол, как ступни тут же соскальзывали; попытался оттолкнуться и выплыть, но руки Геммы, только что такие ласковые и нежные, немилосердно сдавливали голову и топили, топили, погружали его еще ниже. Альдор открыл глаза и тут же пожалел — всюду мыльная муть, жгло и резало. Вокруг растекалось красное, но боли он не чувствовал, лишь бешено пульсировала кровь в месте удара. В груди горело, воздух заканчивался, а тело слабело. Отчего-то пришла дурацкая эпитафия — эрцканцлер Хайлигладнда утоплен в гацонской бане шлюхой. Смерть, достойная его жизни и деяний.
Гемма давила так сильно, словно была не хрупкой женщиной, но крепким молотобойцем, и хотела не утопить, а раздавить его голову, чтобы та лопнула.
Он нащупал рукой гладкую стену бассейна и, оттолкнувшись, пнул в сторону, где могла стоять шлюха. Давление на голову ослабло, ему померещился то ли вскрик, то ли ругательство, но все заглушал стук собственного сердца в ушах. Он пнул снова, из последних сил, одна рука убийцы сорвалась с его головы, и этого хватило, чтобы освободиться.
Наощупь он нашел бортик, со всей силы вцепился в острую грань и выплыл. Горло и грудь чуть не разорвало от потока воздуха, Альдор жадно глотал спасительный пар и никак не мог надышаться. Он вытер лицо, кое-как разлепил глаза и увидел, что Гемма уже нашарила кубок и надвигалась на него.
— С-стража! — воззвал он, но получилось слишком тихо. — Стража!
— Впервые в жизни промахнулась, представляете? — спокойно молвила женщина, взвесив оружие в руках. — Вас не услышат, стража давно мертва.
— Кто тебя послал?
— У Хайлигланда полно врагов. И все они понимают, что власть короля держится на вас. Лишите Волдхарда его слишком деятельного эрцканцлера, и на троне он просидит недолго.
Он дотронулся до головы и обмяк, надеясь сбить женщину с толку.
— Кто?
— Какая разница? Исход всегда один, ваша милость.
— Представить не можешь, как же ты не вовремя, дорогая, — прохрипел Альдор.
И, дав ей приблизиться на достаточное расстояние, ударил. Гемма поскользнулась и едва не запуталась в так и не снятой тунике. Альдор схватил руку, в которой она сжимала ножку кубка, и со всей силы ударил ею об острый край бортика. Женщина по-звериному взвыла, выронила ношу и свободной рукой вцепилась ему в лицо. Бровь прожгло болью, хлынула кровь.
— Кто тебя послал? — шипел Альдор, стискивая ее шею. Вены вздулись, красивое лицо Геммы начало багроветь.
— Иди к черту!
Она резко отдернула руку и вытащила из прически длинную шпилю и замахнулась. Альдор увернулся, но отпустил руки. Гемма на миг потеряла равновесие и явно больно ударилась спиной о стену бассейна. И снова замахнулась — теперь женщина могла работать только одной рукой, вторая безвольно повисла. Альдор перехватил ее запястье и вывернул. Гемма брыкалась, пинала, волосы метались в воде, как стая бешеных миног.
А затем она оттолкнулась и вонзила шпилю прямо ему в плечо.
— Черт!
Боли он уже не чувствовал, только ярость. Альдор зарычал, кое-как заскользил по дну бассейна и вцепился в волосы мучительницы. Удобные длинные волосы, которыми красотка Гемма, должно быть, так гордилась.
Они-то ее и погубили.
Намотав мокрую шевелюру на кулак, Альдор со всей силой впечатал голову Геммы в мрамор. Она закричала — в который уже раз, ее крики должны были поднять на уши весь этаж, но стража так и не появилась. Он ударил снова и бортик окрасился красным. Гемма тянула к нему руки, царапалась и шипела, но он, не чувствуя уже ничего, продолжал наносить удары до тех пор, пока неудачливая убийца не затихла, а вода в бассейне не стала розовой.
Альдор не сразу понял, что она была мертва. Освободив руку от ее волос, он поднял со дна чашу и кое-как вылез из треклятого бассейна с уже остывшей водой. Голую кожу щипал сквозняк. Эрцканцлер подошел к столику и дрожащими руками налил себе воды. Рана на голове наконец-то разболелась, его тошнило, ноги ослабели. По шее и спине стекала струйка горячей крови — кубок оказался мощным оружием.
Альдор сделал нетвердый шаг и поскользнулся на луже собственной крови, смешанной с водой. Он упал, больно ударившись лопатками, но уже не нашел сил встать. Кубок звякнул рядом и покатился к бассейну. Альдор повернул голову и уставился на тело Геммы — оно плавало на середине лицом вниз, словно красотка старательно разглядывала дно.
— Исход всегда один, дорогая, — прошептал Альдор. — Всегда один.
* * *
Весть о покушении на эрцканцлера мгновенно разнеслась по дворцу. Стража, дворяне и челядь без устали галдели, сновали туда-сюда, совали нос не в свое дело. Король Энриге приказал увеличить количество стражи втрое, но его гость считал все эти усилия тщетными.
— Ваше величество, я не впервые был свидетелем покушения, хотя роль жертвы мне в новинку. Заговорщики обязательно затаятся, понимая, что шанс повторить попытку представится нескоро. Если, конечно, в этом останется надобность.
Альдора привели в святая святых королевского дворца Турфало — роскошный кабинет Энриге Гацонского. Здесь, в окружении драгоценного цветного стекла, золота и мрамора, принимались решения, с считались даже империя и Энния. Над эрцканцлером суетились монахи-целители: промывали раны, перевязывали, цокали языками и вполголоса читали молитвы. Альдор уловил свое отражение в натертом до зеркального блеска щите, что висел на стене, и поморщился: курчавые каштановые волосы пришлось коротко остричь, а на месте раны — и вовсе выбрить; лицо украшали кровоподтеки, да так, что было трудно угадать в нем изящные черты того самого Альдора. Зато теперь он хоть сколько-нибудь походил на хайлигландца. Только не ростом.
— Не найдется слов, чтобы описать стыд, смущение и злость, что обуревают меня в связи со случившимся, — в свойственной гацонцам высокопарной манере заявил король. Он нервно кружил по кабинету, то и дело бросая обеспокоенные взгляды на гостя. Король не даже успел переодеться, когда тревожные вести нарушили его послеобеденных отдых — так и расхаживал в халате да колпаке, безуспешно силясь пригладить взлохмаченную бородку. — Клянусь святым именем Хранителя, что понятия не имел о заговоре. И не желал его.
— Я верю вашему величеству, — слабо кивнул Альдор, и его голову тут же пронзила игла боли. — Удалось разузнать что-нибудь о банщице?
