Сейчас я смогла нормально его рассмотреть. Мужик оказался средних лет небритым блондином, здоровым, как славянский шкаф, и бледным до синевы. Мокрая рубашка обтянула тело так, что мне стало даже немного неудобно, хотя посмотреть там было на что.
- Вы как?
Я поднялась и, так и не выпустив из рук сброшенное незнакомцем пальто, отступила на пару шагов. Передняя комната в домике и так невелика, а с учетом того, что незнакомец оказался крупным, там и вовсе стало практически нечем дышать. Он ответил все тем же не совсем сфокусированным взглядом и начал падать. И нет бы, как все порядочные люди, потихоньку сполз по стене, так рухнул вперед.
А впереди была я.
О том, чтобы хоть как-то дотащить его до старенькой тахты, выполнявшей роль постели, и речи не шло. Да и вообще, помощь помощью, но укладывать подозрительного незнакомца в свою кровать это уже за гранью добра и зла.
Разбить лоб об угол печки, как собирался незваный гость, я ему не дала, с большим трудом успев перехватить в самый последний момент. Но положение получается патовое – и бросить жалко, и тащить никакой мОчи нет. В конце концов, здраво оценив свои силы, я потихоньку отпустила незнакомца, позволив улечься на полу в довольно живописной позе.
Булька тут же показался из-под стола, где занимал наблюдательный пост, и принялся обнюхивать гостя. Я же, стянув с себя куртку и комом кинув его осточертевшую верхнюю одежду, пыталась понять, что вообще происходит.
Ситуация складывалась потрясающая в своей иррациональности.
Кто он такой, что здесь делает и что с ним вообще происходит, понятия не имею, но знаю, что надо помочь. Осталось только сообразить, зачем мне это нужно и как это сделать.
Кое-как передвинув мужика ближе к стенке, чтобы хоть проход к печке оставался, я уложила его на спину и на всякий случай повернула голову набок. Вдруг ему плохо станет.
В мокрой одежде оставлять нельзя. Хоть от печки шло ровное уютное тепло, по полу ощутимо тянуло, потому я без шерстяных носков здесь не ходила. А если бросить его на ледяных половицах до утра, смысл тогда было тащить с улицы, рискуя надорваться, если итог все равно будет одинаковым?
Сделав внушение псу, который, как мне показалось, примерялся пометить поверженного врага, я развила бурную деятельность.
Подбросила дубовое полено в уже подернувшиеся первым мутноватым пеплом угли, нашла коробку с медикаментами, судя по виду, не обновлявшимися с момента распада Советского Союза, и вытащила из сундука пару толстых одеял. Все равно дед Тихон ими не пользуется, а мыши и так найдут, из чего себе гнезда вить. Во всяком случае, подозрительный душок, свидетельствующий о наличии грызунов, от сундука исходил.
Расстелив одно из них на полу, я, почему-то краснея и внутренне срываясь на идиотские смешки, начала раздевать незнакомца. Мокрая рубашка, облепившая фактурный торс, сдаваться не хотела, так что пришлось приложить определенные усилия. После них использовать её можно было бы разве что на половую тряпку. Раздеваемое тело безмолвствовало, что только усиливало общую абсурдность ситуации.
Чувствуя себя законченной извращенкой со склонностями к некрофилии, взялась за ремень его штанов. Под заинтересованным взглядом Бульки, который, не отрываясь, следил за каждым моим движением, это было вдвойне трудно.
Застежка ремня поддалась, и брюки, подозрительно смахивающие на костюмные, я с него все-таки содрала. Вторгаться в совсем уж личную жизнь не стала, потому боксеры неожиданно жизнерадостного ярко-синего цвета не тронула. Достаточно того, что носки сняла, это уже ого-го какой интим!
На несколько секунд залюбовавшись неподвижным мужчиной, я все-таки отправилась за тазиком и тряпкой, чтобы хоть как-то смыть с него грязь. Не на перине же он в кустах лежал, потому кожа была покрыта многочисленными темными разводами, и понять, есть ли на нем раны, я не могла.
Быстро протерла лицо и шею. Если незнакомец и притворялся, то очень убедительно. С досадой поняла, что пока единственным боевым ранением можно считать припухшую переносицу. Ладно, если что, буду врать, что так и было, и фонарь тут совсем ни при чем.
Смывая грязь с рук, внимательно изучила локтевые сгибы. Никаких следов инъекций, только пара родинок на левом предплечье. Грудь и живот протирала уже медленнее, позволив себе минутку эстетического удовольствия. Все-таки интересный мужик, сильное рельефное тело, при этом довольно аккуратные запястья с длинными пальцами. Ногти явно не топором деланы, следы мужского маникюра налицо. Узкие, хоть и длинные ступни, но с таким ростом и нога маленькой быть не может. Внимательно осмотрела пальцы и между ними, ничего крамольного тоже не нашла, немного поколебалась, вспоминая рассказы знакомой медсестры, которая работает в токсикологии, но изучать прочие места возможных «колодцев» не решилась.
В общем, бомжом тут и не пахло. И это снова возвращает нас к вопросу – что он тут делает? По взгляду на обкуренного не похож, у меня богатый опыт проживания на съемной квартире в не самом благополучном районе города, поэтому таких клиентов распознаю сразу. Не пьяный, не избитый.
На всякий случай перепроверила замки на дверях и задернула шторки. Вряд ли кто-то сейчас пялится в мои окна из темноты, но все же.
Про дедовы запасы самогона собственного изготовления я знала, потому, сунувшись в шкафчик над кухонным столом, вытащила поллитровую бутылку с подозрительного вида бурой жидкостью. Не знаю, на чем он её настаивает, но меня от одного только взгляда на неё передернуло.
Плеснула себе на руки, отчего по комнате тут же поплыл ядреный алкогольный дух, и быстро растерла его ступни и ладони. На остальное покушаться не стала, боясь, что запасы живительной влаги не бесконечны, а вот поле для деятельности попалось прямо обширное. Попыхтела, заворачивая все ещё бессознательного мужчину во второе одеяло, потом даже подушку принесла. И запасные носки на него натянула, чтобы точно не замерз. Хорошо, что мама у меня трудолюбивая, хоть и немного забывчивая, потому регулярно снабжает всю родню носками разных размеров. Мне как-то передала и те, что были впору, и такие, что только на медведя и подойдут. И ведь точно – подошли!
Уличным туалетом меня было уже не испугать, потому налила себе чай и, немного поколебавшись, плеснула несколько ложек дедовой амброзии. То ли самогон в этот раз особенно удался, то ли я для него оказалась слабовата, но рот обожгло так, что минуту проморгаться не могла. Зато в голове тут же приятно зашумело, а напряженный узел в районе солнечного сплетения расслабился.
Я подтащила поближе пса, с удовольствием прижимая к себе небольшое, но сильное тельце, и прикрыла глаза. Идти в другую комнату на законное спальное место не хотелось. Может, потому что понимала, что всё равно не усну, а может, просто пригрелась возле теплого кирпичного бока печи. Несмотря на общую тревожность ситуации, мне было уютно. Одним глазом посматривая на укутанного до самой макушки мужчину, я лениво размышляла о том, что вообще творится.
Я не так легко схожусь с новыми людьми даже в условиях нормального знакомства. Про то, чтобы вот так притащить домой незнакомого мужика довольно угрожающего вида, и вовсе речи не идет. Но ведь притащила.
