Оливия похолодела. Свекровь говорит с такойуверенностью... Только не измена, подумала она. Ей не пережить этого. Внезапноона почувствовала, что больше не может выносить присутствие Марины.
- Я ложусь спать. Спокойной ночи.
Дрожа от дурных предчувствий, она вошла вспальню. Димитри, развалившись на их большой кровати, смеясь, болтал потелефону. Увидев ее, он немедленно прервал разговор, и Оливия почувствовала,как ее охватило чувство страха.
Они настороженно, как боксеры на ринге,смотрели друг на друга. Она заметила, как в глазах Димитри промелькнулоразочарование. Он вскочил с кровати и направился к выходу.
- Куда ты? - спросила Оливия, ненавидя себя зато, что уподобляется типичной ревнивой жене.
- На улицу.
- В такой час?
Глупо было спрашивать его об этом. Но теперьона понимает, почему женщины задают такие вопросы. Они не доверяют свои мужьям.И часто не без причины.
Димитри посмотрел на ее дрожащие губы и струдом удержался от признания.
- Да, в такой час, - резко ответил он ипоспешил уйти, чтобы не поддаться минутной слабости.
Оливия стояла посередине роскошной спальни. Ейпринадлежит все, что она здесь видит. Она - совладелица этого особняка и ещеодного, выстроенного на крыше небоскреба в Афинах, из которого открывается видна Акрополь, не говоря о доме на Беркли-Сквер в Лондоне, яхты, личного самолетаи, очевидно, неограниченных денежных средств. Но, несмотря на это, она никогда нечувствовала себя такой одинокой и лишенной всего, что было ей дорого, как вэтот момент.
Богатство и все, что с ним связано, не имеетдля нее значения, если Димитри не любит ее. Если нет любви, у нее нет ничего.Оливия посмотрела на свои дрожащие руки. Огромный брильянт, как будто внасмешку, блистал и искрился у нее на пальце. Брильянтовое ожерелье в видесверкающих ромашек, казалось, душило ее.
Теперь она жена. Его собственность. «Жена даубоится мужа своего».
Она нахмурилась, вспоминая обет, который далДимитри во время брачной церемонии: любить ее, как самое себя. Прекрасно. Онили любит ее, или нет. Она не позволит использовать себя в качествесексуального объекта или инкубатора для будущего потомства Ангелаки в то время,как он будет «забавляться» где-то на стороне.
Оливия решительно сжала губы. Она уйдет отДимитри, если у него есть любовница. Она не позволит, чтобы ее делили с кем-то.Завтра она поступится чувством собственного достоинства и попросит у Мариныадрес той женщины.
Ни один мужчина никогда не одурачивал ее.Никогда ни один мужчина не будет использовать ее исключительно дляудовлетворения своих сексуальных потребностей. Лучше жить без Димитри, чем так,как сейчас.
Оливия заметила, что веточка цветущеголимонного дерева, которую она поставила на полочку в ванной, увяла. Неужели этознамение? Она посмотрелась в зеркало и увидела пылающие гневом глаза цветаморской волны и решительную складку губ. Перед ней с ужасающей ясностьюпредстала вся чудовищность ее положения. Возможно, завтра в это время она ужебудет на пути в Лондон.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Прошло три года с тех пор, как Оливияпоследний раз была в Афинах. Три долгих года с тех пор, как она ушла отДимитри, разгромив их спальню в приступе бессильной ярости. Она разбивалаценные безделушки, как будто это были дешевые сувениры, но это не принесло ейудовлетворения и не уменьшило душевную боль.
Он изменял ей. Она увидела это собственнымиглазами. Марина отвезла ее в небольшую деревушку неподалеку от Микен, и ониподъехали тогда, когда Димитри заботливо усаживал свою любовницу в машину.
Беременную любовницу с огромным животом.Оливия была так потрясена, что у нее перехватило дыхание. У женщины, очевидно,начались роды. Нежная забота Димитри причинила ей невероятную боль. Она поняла,что предпочла бы увидеть, как они, обнаженные, занимаются любовью. Наблюдать затем, как трогательно он относится к женщине, носившей в чреве его ребенка, былобесконечно тяжелее.
- Теперь ты веришь мне? - осведомилась Марина.
Сев в машину, Оливия поняла, что никогда несможет забыть измену Димитри.
Она была опустошена. Когда они вернулись навиллу, Марина злорадно напомнила ей, что Димитри, должно быть, уже летит вТокио.
- Возвращайся домой, - убеждала ее Марина. - Клюдям, которые любят тебя.
- Да, - прошептала Оливия. - Мне нужновстретиться с друзьями.
Она оставила Димитри короткую, нопрочувствованную записку. «Когда в браке нет любви, было бы ошибкой сохранятьего». Однако в глубине души у нее теплилась надежда на то, что их брак ещеможно спасти. Может быть, Димитри разыщет ее в Англии, попросит прощения, будетумолять, чтобы она забыла о том, что произошло, и после этого они начнут всесначала.
Но Димитри не сделал попыток найти ее, и светпомерк для нее. Мужчины казались ей бледными тенями в сравнении с Димитри,Англия - более серой, чем прежде, и жизнь - менее кипучей. Греция и особенноодин грек соответствовали ее темпераменту, но надо было двигаться вперед, ипервым шагом являлся развод.
- Как ты? - взяв Оливию за руку, сочувственноспросил Пол Хьюз, ее адвокат и друг.
Она отняла руку, притворившись, что ей надопоправить прядь волос, выбившуюся из шиньона.
- Готова к сражению, - мрачно ответила она.
- Через месяц ты станешь одной из самыхбогатых и могущественных женщин в Европе! - провозгласил он.
Деньги и власть. Неужели это все, что волнуетмужчин? Почему они не ставят на первое место любовь, как это делают женщины?Оливия откинулась на спинку сиденья и сердито разгладила несуществующие складкина юбке. На ней был белый костюм из льняного полотна, идеально облегавший еестройную фигуру.
Она заметила, что у нее дрожит рука. Глядя назатылок шофера, Оливия собрала все свое мужество, подпитывая его холодным,беспристрастным гневом. Она вспоминала ту ужасную минуту, когда ее любовь кДимитри рассыпалась прахом.
Яхта стояла на якоре недалеко от Пирея.Димитри просматривал электронную почту и отправлял инструкции агентам,разбросанным по всему свету. Его бизнес процветает, но иначе и быть не может,потому что последние три года он посвящает работе восемнадцать часов в сутки.
Поднявшись с кресла, Димитри выпрямился вовесь рост и вышел из-за стола, чувствуя, что больше не может сидеть в каюте,как пойманный в клетку лев. Он бросил нетерпеливый взгляд на часы. Еще десятьминут - и Оливия будет здесь.
После того телефонного звонка он думал толькоо ней.
- Мне нужен развод, - холодно объявила Оливиядвумя днями раньше.
