— Вы из Москвы? — уточнил Дронго.
— Нет, — улыбнулся Евстафьев, — мы приехалииз Лиона, из нашей штаб-квартиры. Но я прикомандирован к Интерполу из Минска,от Белоруссии. Меня послали как офицера, знающего русский язык.
— Ну да, понятно, — кивнул Дронго, — для васрусский язык проходит как иностранный.
— Вообще-то нет, — ответил Евстафьев, — но вИнтерполе свои порядки. В моей анкете указано, что кроме родного белорусского явладею английским, французским, русским и украинским.
Они вошли в кабину лифта.
— Я много о вас слышал, — сказал Антон.
— Надеюсь, ничего плохого? — Дронго иногдапозволял себе подобные шутки. Что это — своего рода кокетство? Ведь он заранеезнал, что именно скажет ему этот офицер Интерпола. Или просто Дронго нуждался вподобных знаках внимания, чтобы продолжать сохранять силы для работы?
— Только хорошее, — подтвердил Евстафьев. —Про вас иногда рассказывают…
— Сказки, — невесело перебил его Дронго, — иничего, кроме сказок.
Антон недоуменно посмотрел на него, но больше ничего недобавил. Когда они вошли в номер, оба старика поднялись им навстречу. Брюлей,шагнув к Дронго, обнял своего молодого друга. Более сдержанный Доул, нелюбящий, как и все англичане, демонстрировать свои чувства, лишь крепко пожалему руку. Затем представил еще одного человека, находящегося в комнате:
— Это Вирджил Даббс, он приехал с нами. Специалист порасследованиям особо тяжких преступлений из ФБР.
— Очень приятно. — Дронго пожал ему руку и сел застол.
Остальные расселись тоже, сохраняя немного торжественный истрогий вид.
Комиссару было лет семьдесят. Он давно мог уйти на покой, нопредпочел остаться консультантом Интерпола, помогать молодым коллегам. ЛицоБрюлея казалось высеченным из камня — его тяжелые, характерные чертызапоминались надолго. У Доула, наоборот, несмотря на возраст, сохранилось подвижноелицо. Немного удлиненный подбородок, характерный для англичан, прямой ровныйнос, кустистые брови. И вообще он был худощавого сложения, благодаря чему струдом верилось, что ему уже далеко за шестьдесят. Даббс был темнокожим с несовсем характерной для афроамериканцев внешностью — тонкие, правильные чертылица, карие глаза, на вид лет сорок, чуть выше среднего роста, рукопожатиедостаточно крепкое.
Антон Евстафьев устроился в углу на стуле, остальные четверооказались за столом.
— Приступим, — на правах старшего начал комиссарБрюлей. Перед ним на столе лежала большая, увесистая папка с документами ифотографиями. Он положил ладони на эту папку, словно сдерживая тайну,заложенную в ней, и спросил: — Ты, очевидно, понял, что мы вызвали тебя сюда непросто так? Речь идет о преступнике, равного которому у нас еще не было.Никогда не было.
— Это я уже понял, — пробормотал Дронго, —хотя мне еще не совсем понятно, как один человек мог так напугать весьИнтерпол.
— Ты знаешь, что еще во второй половине девяностыхгодов была создана безвизовая, так называемая Шенгенская зона, — началсвои объяснения Брюлей, — которая объединила почти всю Западную Европу. Ас первого января две тысячи второго года в ней даже ввели единую валюту — евро.
— Для всех, кроме англичан, — вставил Доул, —хотя граждане нашей страны все равно имеют право на безвизовый проезд.
— Раньше, когда полиция каждой страны самостоятельноискала своих преступников, — продолжил Брюлей, — таких проблем небыло. Появились мошенники европейского уровня, контрабандисты, валютчики,аферисты, но серийные убийцы обычно действовали исключительно в своих странах.И это объяснимо — ведь преступники такого рода не любят действовать внезнакомой обстановке, рискуя нарваться на неожиданность. Они предпочитают выстраиватьсвои действия по проверенной логической схеме, понятной только им и ихизвращенному сознанию.
— У вас появился маньяк? — понял Дронго.
— Новый тип маньяка, если хочешь, — мрачно пояснилБрюлей. — Маньяка, разгуливающего по всей Европе и к тому же умелопользующегося последними достижениями компьютерной революции и Интернетом.Серийный убийца двадцать первого века.
— Этого следовало ожидать, — пробормоталДронго. — Когда открываются границы, этим начинают пользоваться не толькодобропорядочные граждане, но и всякая нечисть.
— Вот именно, — согласился комиссар. —Впервые упоминание о нашем объекте появилось в английских газетах в девяностопервом году. В Стаффорде — это городок рядом с Бирмингемом в Средней Англии —пропала девушка. Девятнадцати лет. Она должна была выступать на местномпразднике, поэтому ее сразу же стали искать. Девушка была своего рода местнойзнаменитостью. Ее нашли через два часа. Растерзанной. В каком-то заброшенномпомещении. Показать снимки? — Комиссар открыл папку, собираясь достатьфотографии убитой.
— Не нужно, — торопливо попросил Дронго. — Яведь никогда не работал в полиции. Мне трудно смотреть на такие мерзости. Лучшесначала все расскажите, а уж потом я посмотрю, иначе это собьет меня, непозволит сосредоточиться. Вы же знаете, как я ненавижу слушать о такихпреступлениях, а тем более их расследовать.
— Это совсем не то, что ты думаешь, — возразилкомиссар, но папку закрыл. — В общем, ее нашли в таком состоянии, что двуммужчинам стало плохо. Можешь себе представить, как негодовали жители этогогорода?! Одного иностранца из Индонезии чуть не линчевали. Он приехал вбольницу с разрезанной рукой, и врачи заподозрили, что он и есть тот убийца.Хорошо, у молодого человека оказалось абсолютное алиби. Он весь вечер провел вкомпании со своими друзьями. Что касается убитой всеобщей любимицы… Полицияподняла на ноги всех своих осведомителей, задействовала десятки агентов,подключила лучших сыщиков, но убийцу так и не нашли. А в конце года, уже врайоне большого Манчестера, в Солфорде, обнаружили другую девушку. Первыйслучай стал широко известен, о нем говорили по всем английским телеканалам,комментировали на Би-би-си. Поэтому второе преступление вызвало подозрение, чтодействует серийный убийца. Эксперты, осматривавшие тело новой жертвы, пришли квыводу, что в обеих случаях действовал один и тот же преступник, с уверенностьюв девяносто шесть процентов.
Дронго глянул на Доула. Тот мрачно кивнул.
— Да, все началось в Англии, — подтвердилон, — но я тогда ни о чем не знал. Вам ведь известно, телевизор я смотретьне очень люблю. Подключился к расследованиям этих преступлений позже, уже напоследней стадии.
— Два случая подряд, — безжалостно продолжалкомиссар, — с одним почерком убийцы. Сначала молодых женщин еще живыхразрезали каким-то острым предметом, предположительно скальпелем. Осталисьхарактерные надрезы на руках и на теле. Третье подобное убийство произошлочерез два года в Шотландии. В октябре девяносто третьего года. В Фолкерке, этомежду Эдинбургом и Глазго. Фолкерк — небольшой городок. Никто там не виделнезнакомца, только одна маленькая девочка запомнила неизвестного ей человека.Видела его со спины, когда он подошел к своей будущей жертве. Среднего роста, вплаще с капюшоном… На этот раз эксперты уверились почти на сто процентов, чтодействует один и тот же преступник. В Англии тогда предприняли особые мерыбезопасности. По телевидению чуть ли не каждый день сообщали о том, как идутего поиски, полиция начала проверять всех возможных маньяков и извращенцев.
