– Посыльный прибыл как раз перед моим уходом, – сказал он. – Великолепно говорит по-английски. Заверил, что ловля лосося в реке Торден будет отличной, но придется плыть сначала по реке, потом ехать по железной дороге, а на следующий день пробираться по узкой горной тропе, которая приведет к деревне Рипдал. Вы вполне уверены, что хотите прямо отсюда направиться в долину Тордендаль? – В голосе его звучали забота и участие. – Насколько я понимаю, она труднодоступна. Вам известно, что до нее добираются только по узкой тропинке, пролегающей через горы, или лодкой вверх по реке?
Бет кивнула.
– Мама говорила, что в ее время туда можно было попасть только на весельных лодках. Это означало, что в туман и непогоду долина оставалась отрезанной от мира. Но теперь, когда Норвегия стала популярна среди путешественников и любителей рыбной ловли, готовых преодолеть любые трудности… – она искоса взглянула на него, – по реке ходит пароход, дважды в неделю, кроме зимних месяцев, разумеется, когда все замерзает. Так я собираюсь добраться до Тордендаля.
– Где вы хотите остановиться?
– Там нет гостиницы или пансионата и вообще никаких условий для обычного путешественника, который хочет полюбоваться красотами Тордендаля с палубы парохода и отплыть через пару часов. Но мне удалось с помощью писем, которые я отправляла из Эдинбурга, а также при содействии Британского посольства здесь, в Кристиании, снять небольшой коттедж в долине. Правда, место это довольно безлюдное – несколько разбросанных на большие расстояния ферм и крохотная избушка на берегу озера, где причаливает пароход.
– Есть опасность, что ваш коттедж будет лишен элементарных удобств, – предупредил он.
– Я вполне готова к этому. По мне так чем меньше людей, тем лучше. Никто не помешает заниматься рисованием столько, сколько мне захочется.
– А мне можно навещать вас? – спросил он серьезно.
Она остановилась и бросила на него испытующий взгляд.
– Конечно, можно, – сказала она мягко. – Вам я всегда буду рада. Но найдется ли у вас свободное время? Помню, на корабле вы говорили, что попытаете счастья на всех реках вплоть до реки Намсен, что вам так рекомендовали. А это весьма далеко от Тордендаля.
– Я сам хозяин своего времени, – ответил он небрежно. – И себе тоже хозяин. Проведу я здесь шесть недель или шесть месяцев, зависит только от меня. Мои ружья и мои удочки при мне. Когда кончится лов лосося, можно будет заниматься охотой вплоть до самой зимы.
Они продолжали медленно прогуливаться, и Бет поняла, что вправе толковать его слова так, как ей больше нравится: в сущности, ничего определенного он не сказал. Но при желании можно было сделать вывод, что он намерен остаться в Норвегии на время ее пребывания в стране. Ей показалось, что ей этого даже хочется. Впервые в жизни она почувствовала, что готова открыть в себе бездну эмоций, даже страстей, что стоит на пороге любви, которой суждено превзойти ее самые смелые ожидания. Почему именно сейчас ей выпал такой жребий, было трудно объяснить: Бет всегда считала, что рассудок в ней берет верх над чувствами. Уж не была ли причиной тому норвежская земля, которая наполнила душу таким смятением?
В свои двадцать четыре года Бет уже выслушала не одно предложение от пылких воздыхателей, но так случилось, что сердце ее не отозвалось полностью на горячие чувства поклонников, и она отвергла их ради них самих, равно как и ради себя. Ее подруги, особенно те, с которыми она общалась в Эдинбурге, вместе ходила в школу и делила девичьи надежды и мечты о любви и замужестве, не скрывали, что не одобряют ее разборчивости, которая может кончиться тем, что она так и останется одна. Они все вышли замуж до того, как им исполнился двадцать один год, и успели побывать сначала невестами, потом почтенными матронами. Большинство из них уже обзавелись младенцами, а некоторые и не одним, а Бет была довольна тем, что сменила роль подружки невесты на роль крестной матери, делая крестникам положенные подарки в виде чашек или ложечек на зубок и получая удовольствие, когда маленькие ручонки обвивали ее шею. Бет любила детей.
Каждая из подруг считала, что имеет право вмешиваться в чужую жизнь, и потому время от времени «говорила серьезно» с Бет, упрекая ее в излишней привередливости, эгоизме, чрезмерном увлечении карьерой писательницы и феминистским движением, к которому Бет примкнула в искреннем стремлении добиться справедливости в борьбе за права женщин. Она выслушивала подруг с неизменным терпением, потчевала их чаем, целовала в щечку при прощании и отсылала домой к мужьям, которые не прочь были пофлиртовать с ней за спинами своих верных жен. Это еще более укрепило ее в решении не спешить и дождаться такой любви, которая сможет захватить ее целиком и вызовет столь же всепоглощающее чувство у ее избранника. Поэтому Бет не удивилась тому, что сердце ее учащенно забилось в первый день пребывания на норвежской земле.
Колин и Бет провели остаток дня, знакомясь с окружающими пейзажами, прервав прогулку лишь на короткое время, чтобы позавтракать за столиком, залитым солнечным светом, в открытом ресторанчике с видом на фиорд, по которому они проплывали еще утром. Потом они наняли экипаж и прокатились по городу, любуясь широкими улицами, украшенными клумбами с красной геранью; в окнах домов было столько цветов, что они напоминали парки. Они посмотрели древнюю крепость Акерус, здание парламента и побывали в соборе. На Бет произвело сильное впечатление место, отведенное для королевской семьи, которое было устроено в виде балкона, находившегося над остальными скамьями. Им пользовался король Швеции и Норвегии Оскар, когда пребывал в своей резиденции во дворце. В гавани, где пахло просоленными палубами, рыбой и просмоленными канатами, Колин отпустил экипаж, и они бродили по набережной, наблюдая, как пришвартовывались и отчаливали корабли, величественно проплывали большие пароходы, выпускали клубы дыма мелкие суденышки. Проходили шхуны с уловом креветок, которые приготавливались на борту и продавались прохожим прямо в гавани.
Бет вытянула шею, чтобы лучше разглядеть свертки с аппетитными бело-розовыми креветками, и решительно заявила:
– Хочу попробовать.
Колин удивился, но потом сказал:
– Почему бы и нет? Конечно, черт побери, почему бы вам не попробовать?
Он вскоре вернулся с покупкой, они сели на скамью около воды, чтобы отведать креветок; мясо их было соленым и нежным. Потом Бет и Колин отправились назад в отель.
– Вы самая замечательная девушка! – сказал он с восхищением, когда они вошли в вестибюль. – Среди моих знакомых леди не найдется ни одной, которой бы пришло в голову есть креветки из бумажного пакета, словно простолюдинке…
Бет озорно взглянула на него:
– Когда находишься в Риме…[1]– сказала она игриво, не закончив фразу.
– Вполне согласен. Вы совершенно правы.
– Ко времени отъезда из Норвегии, – сказала Бет, получая от портье ключ от своего номера, – я надеюсь изучить все обычаи страны, попробовать все местные кушанья и, самое главное, завести много друзей среди местных жителей.
