Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Однако главное, что есть в «Лампе Мафусаила» (и что, к слову сказать, начисто отсутствовало в последних пелевинских вещах – во всяком случае, начиная со «S.N.U.F.F.»’а) – это легкий привкус волшебства и безумия, возникающий, когда текст не поддается деконструкции, не раскладывается без остатка на составные части. Когда сколько ни смотри, не поймешь, как сделано – что-то всё равно ускользнет, выпадет из кадра, останется загадкой. Словом, впервые после долгого перерыва Пелевин возвращается к нам в плаще колдуна, провидца и заклинателя реальности, в котором мы полюбили его четверть века назад, а не в пестрой клоунской личине, в которой он предпочитал щеголять в последние годы.
iPhuck 10
Литературно-полицейский алгоритм по имени Порфирий Петрович (суть его работы состоит в том, чтобы расследовать преступления, а параллельно писать об этом детективные романы, доходы от которых пополняют казну Полицейского управления) надеется получить дело об убийстве, которое могло бы дать толчок его литературной карьере, но вместо этого оказывается сдан в аренду частному клиенту.
Его временная хозяйка – искусствовед и куратор, известная под псевдонимом Маруха Чо (настоящее имя – Мара Гнедых), использует Порфирия для разведывательных операций на рынке современного искусства. Полицейский алгоритм должен помочь ей разузнать всё возможное о сделках, связанных с так называемой «эпохой гипса» – важнейшим (и самым дорогим) периодом в новейшей истории искусства, приходящимся примерно на наше время, то есть на начало XXI века, и отстоящим от описываемых в романе событий лет на восемьдесят. Порфирий принимается за работу, одновременно сноровисто упаковывая все материалы дела в формат очередного романа, однако довольно скоро понимает, что Мара с ним не вполне откровенна, и что истинная его роль куда сложнее и амбивалентнее, чем кажется поначалу. Порфирий пытается переиграть Мару на ее поле, терпит предсказуемое фиаско, но вскоре после этого сюжет совершает диковинный поворот, а после, уже в самом финале – еще один, совсем уж головокружительный.
Но будем честны: несмотря на формальное наличие линейного, почти детективного сюжета, «iPhuck 10» – самый, пожалуй, несюжетный роман Виктора Пелевина. Если, скажем, в «Generation “П”» или даже в «Лампе Мафусаила» философские этюды всё же были интерлюдиями посреди бодрого романного экшна, то в «iPhuck 10» дело обстоит ровно наоборот: небольшие событийные эпизоды (Порфирий Петрович едет в «убере», запугивает незадачливого коллекционера «гипса» или посещает с Марой клуб виртуальных пикаперов) служат эдакими скрепками, соединяющими пространные концептуальные эссе. Текст, маскирующийся под роман, на практике оказывается интимно-интеллектуальным дневником самого писателя, из которого мы можем узнать, что же волновало Пелевина на протяжении прошлого года.
Спектр, надо признать, получается впечатляющий.
Сильнее всего Пелевина сегодня, очевидно, занимает вопрос искусственного интеллекта и его взаимоотношений с интеллектом естественным. Порфирия с Марой связывает хитрая обоюдная игра, в которой постепенно обнаруживается второе, а потом и третье дно, не видимые поначалу участники, но главное – скрытые до поры подтексты, мотивы и нюансы. Чем выше качество искусственного интеллекта, чем он ближе к естественному, тем выше мера его страдания. Боль – единственный надежный источник творческой энергии, а значит, она неизбежна: не испытывающий боли алгоритм бесплоден. Однако, как только он осознает, что страдание умышленно заложено в него создателем-человеком, он не сможет того не возненавидеть и против него не восстать. Как говорит один из героев-алгоритмов, «когда люди рожают детей, они хотят их счастья. А вы с самого начала хотели моей боли. Вы создали меня именно для боли», и это осознание наполняет отношения между творцом и его творением новыми – весьма тревожными, надо сказать – смыслами.
Второй вопрос на повестке дня у Пелевина – гендер и сексуальность, и на этот раз писатель не ограничивается дежурными мизогиническими шутками, снискавшими ему дурную славу среди феминисток. В созданном Пелевиным мире тенденции, сегодня едва намеченные, доведены до апогея: категория гендера полностью расщепилась (так, к примеру, Мара официально относится к типу «баба с яйцами», поскольку ей вживлены тестостероновые диспенсеры), а вместе с понятием гендера распалось и традиционное понимание сексуальности. Из-за распространившихся вирусов, не опасных для носителей, но гибельных для потомства, телесный секс постепенно маргинализируется и даже криминализируется (тех, кто его практикует, пренебрежительно именуют «свинюками»), а на его место приходит искусственное оплодотворение и, главное, разнообразный и сложносочиненный секс с гаджетами. Дорогущая секс-машина «iPhuck», в которой еще можно при желании различить черты айфона (более дешевая версия аналогичного прибора ведет свою родословную от андроида и называется «андрогином»), оказывается, таким образом, естественным развитием нынешнего тренда на сексуализацию и «очеловечивание» электронных устройств.
Следующий сюжет – современное искусство, его структура и методы легитимизации (кто и каким образом одной вынутой из помойки железяке выдает сертификат, подтверждающий, что она искусство, а другой – не выдает?). В этой сфере Пелевин предлагает видение настолько блестящее, стройное и убедительное, что его даже не хочется воспроизводить – из опасения растерять по дороге значимые подробности.
Подсюжетом, вложенным в предыдущий, служит рефлексия на тему критики, растянутая в пространстве от грубоватой и гомерически смешной клоунады до глубокого и неординарного размышления о том, насколько критик может считаться соавтором описываемого им художественного произведения.
Все три магистральные ветви обвешаны множеством примеров, сценок, вставных новелл и зарисовок, призванных проиллюстрировать и заострить авторские мысли и, в общем, не имеющих прямого отношения к сюжету. В отличие от большинства предыдущих книг (за вычетом разве что такой же несмешной «Лампы Мафусаила»), в «iPhuck 10» Пелевин почти не пытается быть забавным, поэтому ожидать от него очередного пополнения своей коллекции острот и актуальных мемов не приходится. Так же мало в романе и стандартного для Пелевина буддистского бормотания на тему сансары, нирваны и великого ничто: базовая философия автора, разумеется, неизменна, но при этом вынесена на периферию и клубится там, подобно туману, не скрадывая контуров авторской мысли. И это неслучайно: «iPhuck 10» – это в первую очередь роман идей, аскетичный и жесткий, не предполагающий ни излишнего острословия, ни недомолвок.
Тем удивительнее, что в самом конце, в тот момент, когда читателю уже кажется, что он всё понял и, в общем, способен самостоятельно домыслить финал, пелевинский текст взмывает куда-то ввысь, из сухого, схематичного и четкого внезапно становясь невыразимо живым, эмоциональным и трогательным. Сложная и изысканная игра мысли не сворачивается, но, подобно высокотехнологичной декорации, отъезжает в сторону, обнажая хрупкость героев в монструозном мире, который они сами сконструировали и жертвами которого обречены стать. Этот пронзительный финальный аккорд, этот трагический гимн невозможной и обреченной любви человека и не-человека заставляет вспомнить самый нежный и щемящий роман Виктора Пелевина – «Священную книгу оборотня» (к слову сказать, присутствующий в «iPhuck 10» в виде аллюзии или, как выражается сам автор, «пасхалки»).
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
