Да и сам мужчина при высоком росте выглядел крепышом и напоминал медведя — огромного, но ловкого. Грозного до оторопи. Даже выражение лица было под стать остальному — суровое, строгое. В желтых глазах — ни намека на улыбку.
Полностью обнажившись, медведеобразный незнакомец приблизился, встал в двух шагах от Златки. Дальше все пошло по уже известному девушке сценарию: вначале мужчина сжимал одной рукой свой возбужденный орган, а другой бил себя в грудь. Затем — речитативом проговаривал какие-то слова, одновременно возбуждая и распаляя себя с помощью рук. Потом прокусил свое запястье и пролил на песок арены пять капель крови.
Когда, опустившись на колени, он потянулся рукой к ее лицу — Златка поджала губы и нахмурилась. Мужчина, заметив ее недовольство, так и замер с протянутой рукой. Глаза его вспыхнули желтой песчаной бурей. На скулах заиграли желваки. Затрепетали крылья носа. На виске проступила резче, забилась-запульсировала жилка. Похоже, второй незнакомец, как и первый, мечтал завершить ритуал, но не смел продолжать его без ее, Златкиного, одобрения.
«Ну, и что ты будешь делать, если я не позволю тебе дотронуться до меня?» — с некоторым ехидством подумала девушка. Видимо, ехидная усмешка проступила и на ее лице, потому что мужчина на миг прикрыл глаза и чуть покачнулся, словно пытаясь справиться с разочарованием. Затем перевел дыхание и, не опуская протянутой к Златке руки, заговорил — страстно, горячо, искренне. Жаль, что девушка из его прочувствованной речи не поняла ни слова!
Замолкнув, шкафообразный амбал воззрился на девушку выжидающе.
— Прости, красавчик, — развела Златка руками, — но я тебя совсем не понимаю.
Мужчина снова прикрыл глаза и задышал часто, пытаясь справиться с бурей каких-то эмоций. Плечи его поникли. Протянутая к девушке рука сжалась в кулак так, что коротко остриженные ногти впились в огрубелую кожу, раня ее до крови. Губы мужчины побелели. Он начал медленно отклоняться корпусом назад, собираясь, видимо, встать.
— Да погоди ты! — буркнула Златка, поймала напряженную руку мужчины, потянула к себе.
Смуглявый амбал подчинился беспрекословно: медленно, через силу, разжал кулак. Недоверчиво, напряженно глядя на девушку, позволил ей самостоятельно приложить его ладонь к своей щеке. А когда его жесткие, явно знакомые с тяжелой работой, пальцы коснулись нежной девичьей кожи, испустил такой стон, что Златку пробрало аж до того самого места, на котором она сидела.
Правда, дальше все снова пошло как по писаному: обласкав ее лицо, мужчина улегся на землю, прижавшись боком к ее бедру, и, поймав руку девушки, потянул ее к чреслам, предлагая прикоснуться к себе. Златка и тут противиться не стала. Ею овладел исследовательский интерес: а чем закончится этот ритуал? Неужто этот шкафообразный тоже оденется и уйдет в партер — смотреть представление, участником которого успел побывать?
Предположения девушки оправдались в полной мере: с дикими рыками излив семя в собственную ладонь, которая могла бы заменить ковш экскаватора, смуглявый амбал приложил руку к песку, продемонстрировал девушке сухую и чистую ладонь, проговорил что-то торжественное и двинулся прочь.
Правда, перед тем как уйти, взял ее за руку обеими своими лопатообразными ладонями. Заглянул в глаза. И, казалось, уже готов был схватить ее и потащить прочь с арены — но… не посмел. Не без труда заставил себя высвободить ее пальчики, вздохнул тоскливо и пошел собирать свои разбросанные по песку одежды. А облачившись, подошел к бледнолицему незнакомцу. Мужчины встали, раскланялись друг с другом, пообнимались, побили себя кулаками в грудь — и уселись рядышком.
«Да ешкин же кот! — воскликнула про себя Златка. — Это просто цирк какой-то! Интересно, сколько их тут еще? Они все собираются мне свои обнаженные достоинства демонстрировать?»
И тут за ее левым плечом раздался шелест листвы и поскрипывание ветвей. Чувствуя, что ею овладевает какое-то безумное веселье, Златка развернулась в сторону шума…
«А вот и третий», — сказала она себе, разглядывая очередного мужчину, ступившего на белый песок арены.
Если первый, мрачный и бледнолицый, выглядел зрелым мужчиной в возрасте «хорошо за тридцать», а второй, шкафообразный, — «под тридцать», то этот, третий, казался совсем молодым. Как бы не ее, Златы, ровесником. А ей только-только двадцать один исполнился.
«А хорошенький какой!» — сладко зачастило глупое, влюбчивое девичье сердечко.
Парень и правда был миловидным: треугольное, с острым гладким подбородком лицо освещали большущие зеленые глаза, внешние уголки которых были чуть приподняты к вискам. Аккуратный точеный нос с узкими крыльями чуть подрагивал, будто принюхиваясь. На по-юношески пухлых губах то вспыхивала доверчиво-радостная улыбка. То эти губы чуть сжимались тревожно. То парень прикусывал нижнюю губу, а его густые рыжеватые брови поднимались домиком, будто сообщая окружающим, что их владелец взволнован и с трудом сдерживает беспокойство. В сравнении с каменными, застывшими в неподвижности лицами двух первых мужчин, это, третье, пришлось Злате особенно по душе.
Едва удерживаясь от желания захихикать, девушка наблюдала, как непослушными пальцами пытается справиться юноша со своими одежками. Как взирает на нее со смесью восторга, надежды и обожания. Как нервничает и теряется, запинаясь о собственные ноги.
Впрочем, дальнейшие действия приблизившегося юноши не отличались оригинальностью. Все те же странные жесты, ритмичный речитатив, капли крови на песке… Вот только голос парня взволнованно дрожал и прерывался. Пальцы подрагивали. Губы шептали незнакомые слова так истово, как шепчут молитву.
Когда молодой мужчина опустился на колени и потянулся к ней, Злата из вредности спрятала руки за спину и чуть отклонилась, не давая притронуться к себе, и взглянула на парня задорно: «Ну, что теперь будешь делать?»
Тот разволновался так, что на чуть золотистых от загара скулах проступил лихорадочный румянец. Раскосые зеленые глаза подернулись влажной поволокой слез. Он замер, часто дыша, и чуть слышно всхлипнул. Вот чего-чего, а такого искреннего, открытого горя Златка никак не ожидала.
Молодой мужчина, почти мальчишка, прошептал что-то прерывающимся голосом, вдохнул глубоко и резко и склонился к Златкиному колену, приник к нему поцелуем. Два старших мужчины, наблюдавших за происходящим со стороны, недовольно зашевелились, напрягли плечи, сжали кулаки.
Златка тут же перестала баловаться, обхватила обнаженного юношу, пропустив руки ему подмышки. В первый момент от прикосновения ее ладоней парень дернулся, словно ожидая, что вот сейчас она оттолкнет его. Задрожал всем телом от напряжения. Но девушка не оттолкнула. Напротив — потянула к себе. Юноша тут же послушно переместился, опустился голыми ягодицами на песок, прильнул к Златке, взволнованно дыша. Она запустила пальчики в свободно вьющиеся рыжие кудри парня, поиграла ими. Затем мазнула губами по высокой скуле. Заглянула в зеленые глаза и поняла, что мальчишка-то почти в обмороке от ее действий!
«Ну-ка, ну-ка, ты это, давай-ка приляг, рыжик!» — испуганно пробормотала Златка, укладывая парня на песок — головой себе на колени. Тот послушно улегся. Поймал рукой ее ладошку. Поднес к лицу и стал целовать трясущимися губами.
