Книга Наследницы моря - Сара Хеннинг

Следовало понять, что вот так я ее потеряю.

Отдам ему.

Этому мальчику. Этому глупому мальчишке. С его глупыми темными волосами, искристыми глазами и королевской кровью.

Тому, кого она спасла в разгар лета во время страшного шторма, когда снова следила за ним. Оставаясь позади его корабля и надеясь увидеть юношу с братьями, с их слугами, песнями и собаками. Словно они были сотканы из желаний ее сердца и спущены на землю. Достаточно близкие, чтобы она мечтала о них, но весьма далекие и абсолютно другие, чтобы ускользать от нее.

Алия была очарована людьми.

Русалку всегда восхищало то, чего она была лишена. Ступая по краю того, что допустимо здесь, внизу, – испытывая королевское терпение и снисходительность нашего отца. Она спасла того парня, а потом чуть ли не хвасталась, установив в своем саду эту дурацкую статую. Скульптура упала в воду вместе с ним.

Я находилась там, когда Алия впервые увидела его на поверхности. Ее глаза сразу же засветились от любопытства. Нам исполнилось пятнадцать одновременно. Двойняшки – и все же скорее две стороны одной монеты. Мы вместе отправлялись на поверхность, но только одна Алия приходила в такой восторг от мира на суше.

Как только русалка узнала имя юноши, оно не покидало ее губ.

Николас.

Теперь Алия отправилась к нему – я в этом уверена.

Я не видела ее уже день. Мы никогда так надолго не расставались. Мне не остается ничего другого, кроме как поверить: я потеряла Алию, отдав ему. Ведь альтернатива заключается в том, что она мертва или где-то умирает. Моему сердцу лишь предстоит это осознать – чересчур болезненно.

Не то чтобы осознание, что твоя двойняшка бросила тебя, вашу семью и ваш мир ради симпатичного юноши, приятно.

Глупого человеческого маленького принца, который даже не знает ее имени.

– О Алия. Как ты могла так с собой поступить, – бормочу я утреннему приливу. Мой хвост русалки мечется в волнах. Руки сжаты в кулаки по бокам, а ногти оставляют полумесяцы на ладонях. – Как ты могла так с нами поступить.

Магия, превращающая тебя в человека, была запрещена нашим отцом. Он сам ее изобрел – после того, как привел домой свою первую возлюбленную. Но когда это сделали в последний раз, наш народ чуть не оказался уничтожен. Четыре дня, один нож – и правда о жизни под поверхностью моря сорвалась с губ одной из русалок, едва не раскрыв наши тайны и не подвергнув нас опасности. Но Аннамэтти не выжила.

И вот я плаваю в тенях раннего утра – ближе, чем когда-либо, к суше. Мой взгляд остановился на точке, где находится Алия. Я чувствую это.

Замок Ольденбург.

Дом глупого Николаса, его глупой широкой улыбки и глупых ямочек на щеках.

Замок именно такой, каким и описывала его Алия. Стоит высоко на холме. Достаточно старый, чтобы в его крипте находились кости викингов. Он величественнее всего вокруг. Строение возвышается даже над горами позади из-за простой иллюзии перспективы. Город внизу – муравейник из каменных домов, магазинов и других построек. Улицы выложены кирпичами, гладкими в свете восходящего солнца. А люди Хаунештада бегут по своим делам.

Я снова погружаюсь под воду. Возле замка воды безопаснее – буйки не позволяют кораблям швартоваться слишком близко. Поэтому никто не помешает моему продвижению, даже несмотря на утреннюю сумятицу. К тому же здесь имеются мины, предназначенные для кораблей в великой войне людей. Сомневаюсь, что местные переживают или вообще знают о вреде этого оружия для морских обитателей.

Я направляюсь прямо к замку. Путь ясен. Хотя мне никогда раньше не доводилось плавать здесь, все же я его знаю. Поздно ночью, пока наши сестры спали, Алия шептала мне на ухо истории. Истории о том, как она наблюдала за крупными летними празднествами из-под мраморного балкона – его пристроили к старому замку лишь в последние годы.

Утро – не время вечеринок, но этот балкон может служить единственным способом заглянуть в замок из воды. Оставив буйки позади, я заплываю в узкий канал и стараюсь избегать скал по обеим сторонам. Они защищают Ольденбургов от посетителей, которых они бы предпочли избежать. И как только вплываю в укрытие, вижу опоры балкона – они появляются, словно кости скелета, и торчат из морского дна. Опоры возносятся над водной гладью и вновь опускаются на глубину с изящным движением прыжка дельфина.

Над балконом, расположившимся на этих арках, с утеса свисает замок. Он выступает подобно вздернутому подбородку короля-основателя. Его взгляд устремлен вниз, на свои владения – включая даже воды у берегов.

– Море не ваше, жадные людишки, – бормочу я под нос. Мой отец мог построить такой же большой замок из костей Ольденбургов и подобных им – что сражались с морем и проигрывали веками.

Чайки проносятся над поверхностью. Мягкий ветерок ласкает прилив. Осень нежно опускается на мир 1914 года. Из широко распахнутых дверей и окон замка звучит музыка. Внутри меня вспыхивает надежда – нет, сейчас не время для вечеринок. Но где музыка, там и люди.

Я поднимаюсь из воды так, чтобы заглянуть за балкон через три пары открытых дверей. Мужчины в смокингах с прилизанными волосами – на взгляд блестящими и влажными, хотя они и не контактировали с водой, – столпились вокруг чего-то внутри. Там мелькают и дамы. Однако большинство бегает в жестких синих платьях с белыми фартуками. Слуги. Я узнаю суету и чувство ответственности повсюду.

Я начинаю понимать, почему Алии так понравился этот балкон – он скрывал ее от лишних глаз, но вместе с тем позволял легко наблюдать за происходящим наверху. Я минуту наблюдаю, точно не зная, что делать дальше.

Но потом слуга отходит в сторону, убирая тарелки после завтрака. Глазам открывается происходящее.

Танцующая девушка в блестящем золотистом платье.

Алия.

Длинные светлые волосы развеваются, когда она двигается в такт музыке. На лице девушки радостная улыбка. Она всегда была грациозной, да. Но в воде сложно являться другой. Сама атмосфера поощряет повороты, кружение, вращения.