Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
– А тебе надо…
Я хотел сказать, что привычка огрызаться и затевать бессмысленные споры – это свидетельство многочисленных комплексов, но вмешался отец.
– И много желающих? – печально осведомился он. – Я имею в виду… развивать такую интернет-торговлю?
– Отбоя нет, – сказал я. – Предложение сильно превышает спрос, цены падают, кстати. Мошенники подтянулись. Один ловкач из Нефтеюганска умудрился в пяти разных местах продать. Так что мне кажется, теперь душу на смартфон сложно поменять будет – не те времена. Серьёзный демпинг.
– Да уж, – отец разочарованно вздохнул. – Времена, времена… Где ты, доктор Фауст?
– Доктор Фауст торгует в переходе фаустпатронами, это все знают, – сказала Светка. – А вот, кстати, ещё…
Светка откашлялась:
– «Вышедший в отставку лётчик гражданской авиации построил у себя на даче двадцатиметрового голема», – прочитала Светка.
Это смешнее, чем глупый семиклассник. Я представил, как отставной лётчик страдает тоской по небу и строит из песка, воды и палок голема. Зачем ему голем? Да еще и двадцатиметровый…
– Каждый стремится к великому, – объяснила Светка. – Маленький голем – это и не голем вовсе, так, садовый гном. А вот если двадцать метров! Это да! Это по-нашему! А вот ещё…
«Старушка задушила напавшего на неё крокодила. Аспирантка и учёный-маянист из Воронежа принесли в жертву Кетцкалькоатлю семнадцать морских свинок. Подростки выходили подстреленного охотниками ангела и выпустили его на волю». – Про подростков и ангела мне, кстати, понравилось.
– Спасли ангела – это обнадёживает, – сказал я. – Ещё что есть?
Светка просматривала газеты, шуршала бумагой.
– В основном убивают, – сказала она. – Как всегда. Жрут, убивают, строят големов.
– Но и ангелов спасают, – заметил я.
– Гораздо меньше, чем строят големов.
– С этим миром что-то происходит, – заметил отец. – Что-то происходит…
Любит он старчески побурчать. И поговорки разные любит использовать в разговоре, ну, вроде «не всё скоту масленица», но это только если он в хорошем настроении. А если в плохом, то всё ворчит. Куда катится этот мир. Глаза бы мои этого не видели. Вот в наше время. Искусство по-прежнему в большом долгу. И прочий скрежет зубовный.
– Да ничего с ним не происходит, – тут же стала спорить Светка. – Всегда все одно и то же: жрут, убивают, лепят идолов.
– Но и ангелов выхаживают, – снова напомнил я.
Светка ответила, зачитав из газеты:
– «Водитель трамвая утверждает, что его транспортом регулярно пользуются живые мертвецы…»
Смешно. А почему не посмеяться? Смешно ведь. В прошлом году некий военный пенсионер-подводник создал в клубе автокранового завода дайвинг-секцию, а как стали проверять, так выяснилось, что они там вовсю Ктулху поклонялись. Поколение такое, ничего не поделаешь. Потерянное. Все эти культисты всегда стремятся поклониться какой-то англосаксонской дряни. Не встретишь ты средь них кумиров ни Глота, ни стрыги, ни каких-нибудь завалященьких псоглавцев из Пыелдино, ни каменную девку, ни мальчиков кровавых, всем подавай баньши, да вервольфов, да вендиго колченогого, да голема из соплей и тины. Время победившего фастфуда, тут отец прав. Потерянное поколение. «Не лярва, но ксеноморф» – вот их девиз. Хотя и лярва тоже, кажется, заграничное… Нет, мало, мало еще патриотизма в этих вопросах. И, как всегда, нет, нет пророка в отечестве своём, нет.
– «Студентки Литинститута купили на птичьем рынке аксолотлей и всю ночь вызывали люциферов…»
– Дай сюда! – Отец не вытерпел, отобрал у Светки газеты, вышвырнул их в окно. – Читаете всякую дрянь, потом спать не можете.
Газеты поплыли по воде. Это преувеличение, после такой дряни я спать себе вполне могу.
– Какие печальные лебеди, – сказала Светка. – Плывите, плывите.
Бела Коса была не очень широкой, пожалуй, метров сто пятьдесят, но сразу видно, что река серьёзная: высокие берега, вода не быстрая, но сильная и однородная, движется не как вода, а как расплавленный свинец, или как ртуть, тяжёлая такая вода. И понтоны она обходила как-то жирно, как масло.
– Я искупаться хотела, – сказала печально Светка.
Я тоже, если честно. Не очень жарко, но лето ведь, летом купаться полагается, валяться на песочке, жизни радоваться. Но видно, что покупаться здесь не очень удобно, да и неохота в такой воде купаться, неприятная она.
– Потом покупаетесь, – сказал отец. – Будет ещё время. Держитесь покрепче…
Машина встала на понтон, и он плотно просел под ней, я испытал лёгкое и забавное головокружение, точно мы съехали на батут.
За мостом дорога явно пошла вверх. Хотя это было и не очень заметно, но двигатель загудел чуть натужнее.
Я взял путеводитель и принялся изучать. Действительно сосна, и действительно пеньковый техникум. А вот ещё, краеведческий музей и постоянная выставка пейзажиста Лодыжского. Про художника Лодыжского я не знал, но разве всех этих художников упомнишь? Сейчас все фотографируют, раньше все рисовали. Посмотрим пейзажиста. Отец живопись любит, вполне может быть, что он сюда как раз из-за этого отправился. Заодно прикоснуться к прекрасному.
Но прикоснуться к прекрасному удалось не скоро – мы ехали и ехали по дороге, и по сторонам никакой цивилизации не встречалось, только всякий лес и иногда поля с незнакомой зелёной культурой интенсивного цвета – наверное, пенькой. Отец иногда поглядывал в путеводитель, сверялся и морщил лоб. От Бела Косы мы преодолели уже почти сто пятьдесят километров, и я немного уже устал, хотелось выйти и размяться.
Но отец не останавливался, гнал к городу. Оно и правильно, если успеть до обеда, то можно попробовать найти ночлег. Ночлег – это важно, ночевать в машине не хочется, надоело, потом шея болит и ноги ломит…
Возле дороги стояли девушка в платье в красный горошек и мелкий пацан с корзиной. Вообще у нас правило – попутчиков не брать. Во-первых, у нас в машине места мало, всего два свободных. Во-вторых, это небезопасно, сейчас по дорогам всякой швали шастает немало.
Поэтому отец даже скорости снижать не стал, чуть сдвинулся влево, поближе к центру дороги, чтобы девушку пылью не закидало.
Девушка подняла руку.
Отец тормознул, «Ровер» остановился, вокруг взвилась пыль.
– Чего это?! – удивилась Светка. – Ты зачем остановился?
А я уже увидел зачем – под ситцевым платьем круглился вполне себе тугой животик, похожий на арбуз, – девушка была беременна. Оставлять беременную на дороге нехорошо, тут все понятно, какие тут правила.
– Поехали! – громко сказала Светка.
Но отец уже открыл дверцу и вышел на дорогу.
– Зря он это, – Светка поморщилась. – Договаривались же.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
