— Черт… — прошептал Влад одними губами.
А с другой стороны — почему бы и нет? Попробует, может и зависнет с красоткой на месяц-другой. Но перед этим уговор — без обязательств. Руслан — старший брат — аккуратно мозг долбит, когда остепенишься? А ему, Владу, и так хорошо. Нереальный кайф вот так просто прийти в клуб, выбрать вообще любую и раствориться в безумии на несколько недель. И по утрам, просыпаясь рядом с очередной подругой, видеть в ее глазах именно ту, с кем провел ночь. Не рвать душу, выискивая в ней Альку, а просто иногда вспоминать свою давнюю любовь с лёгкой грустью и сожалением. Но что было, то прошло.
— За тебя, Милолика, — усмехнулся, допивая остатки содовой, — что бы я без тебя делал…
Подох, как собака — вот что. Истек болью и тоской, не в силах отпустить образ той, чья душа давно бегала в стае Матери Волчицы. А перед этим преступил Грань, теряя человеческое «Я». Но Милолика — пара Руслана — оказалась настоящей драгоценностью. Омегой, которая не только братишку встряхнула по самое не могу, но ещё и ему сердце вернула. Своим даром залечила душевные раны и подарила шанс на нормальную жизнь.
Вот Влад и жил. На полную катушку отрывался, за все потерянные годы. И человечки и волчицы в его постели побывали. Блондинки, брюнетки, рыжие, сколько их? Не вспомнить. Немного геморойно расставаться, но тут он пыль в глаза не пускал, с каждой честно обговаривал условия встреч. Жениться не собирается, далеко идущих планов не имеет. С него развлечение и шоппинг, с дамы — приятное времяпрепровождение и отсутствие попыток выесть ему мозг. Четкие инструкции соблюдались редко. Последняя красотка закатила такой скандал, что желание завести очередную пассию пропало на пару месяцев. А вот сейчас вернулось…
Развернувшись к нему спиной, девочка покачала бедрами, давая оценить, что сзади она не хуже чем спереди.
Оттолкнувшись от перил, Влад направился вниз. Попытка не пытка, ну, а если не срастётся — барменша за стойкой ясно дала понять, что она не против смиксовать пару коктейлей в более приватной обстановке.
***
Он тут. Даяна запуталась в ногах, сбиваясь с ритма. Коленки стали слабыми-слабыми, и каблуки потеряли свою устойчивость.
— Ах!
Вскрикнула от неожиданности. Его ладони обожгли даже сквозь ткань платья. И по венам заструилось живое тепло, подгоняемое запертой внутри энергией. Великая Проматерь, какие крепкие руки. И эта грудь, будто из раскаленного на солнце гранита. А запах… Она чувствовала его даже сквозь гремучую смесь пота, духов и похоти. Тонкий аромат кедрового масла и дорогой кожи. Нотка спелого барбариса и совсем чуть зелёного чая… Теплый комок внутри живота трепыхнулся, рассыпая горячие искры возбуждения.
— Нужно быть аккуратнее, малышка, — мурлыкнул над ухом глубокий голос, и Даяна «поплыла». О, Великая Проматерь… Спасибо. Тысячу раз спасибо за него. Можно бесконечно смотреть на огонь и воду, а ещё слушать, как разговаривает этот мужчина. Хриплые нотки ласкали слух, разбегаясь под кожей щекотными царапками.
Соседка рядом трясла силиконовыми мячами, безуспешно пытаясь перетянуть на себя внимание. Густо накрашенные глазки полыхали завистью. Значит, с лицом у мужчины порядок… Прикусив губу, Даяна чуть-чуть подалась к стоящему сзади. Реакция не заставила себя долго ждать. Из ненавязчивых, его объятья стали жёсткими. Он прижал ее к себе так, словно бы уже получил согласие и готов был стянуть с нее трусики за ближайшим углом. Да хоть тут, на радость всему танцполу. Только быстрее… Ноги тряслись уже не от слабости. Она точно сумасшедшая… сбежать, чтобы самостоятельно провести инициацию, и возбудиться от одного лишь голоса и ощущения крепких объятий.
— Ты странно пахнешь, малышка, — в бархатном голосе проскользнула сомнение. Черт, неужели скачущая рядом девица все-таки добилась своего?! Сила внутри обрушилась на ребра волной выворачивающей боли — ведьма не отдаст свое никому!
Бросив на соперницу злой взгляд, Даяна развернулась на каблуках, обвивая шею говорившего.
И жёлтые глаза зверя раскололи ее мир на «до» и «после».
Кровь бросилась в голову, черной горечью заливая несущийся в крови хмель. И разочарование, острое как бритва, одним взмахом посекло душу в лоскуты.
— Оборотень… — прошептала трясущимися губами, — шавка! — взвизгнул так, что ее услышал весь танцпол.
Удар в каменные плечи перетянул по ладоням глухой болью. Даяна рванулась назад, чуть не наскочив на силиконовую девицу, и замерла в двух шагах, дрожащая от ярости и возмущения. Ее выбор пал на оборотня! На блохастого ублюдка, просто находиться рядом с которым уже тошно! А она… она… она переспать с ним хотела! С этой псиной! Ненависть обгладывал до костей, застилая мир вокруг красным маревом. Воздух превратился в огонь и ей бы разорвать на части платье, пытаясь сделать хоть один свободный вдох, но руки не слушались. Почему — он?! Единственный, кто ей понравился среди всех находящихся тут мужиков!
Губы затряслись, пропуская рвущиеся на волю рыдания. И от хлещущей через край обиды захотелось кричать до сорванного голоса.
Он красивый. Лучше она могла себе представить. Строгие черты лица, хищный разлет скул и бровей, а губы мягкие, будто созданные для поцелуев. И она могла бы целовать их! Прямо сейчас в темноте какой-нибудь подсобки. Могла рвать рубашку на его груди и вырисовывать на великолепном торсе узоры языком и пальцами, а вместо этого…
Даяна сама не знала, что на нее нашло. Не маленькая уже, да и плакать ведьмы перестают рано — слезы не красят дочерей Лилит, но из глаз брызнули соленые капли, прокладывая по щекам мокрые дорожки.
Раздавленная и разозленная, она бросилась прочь. А рыдания душили до хрипа и перед глазами одна муть. Напряжение выходило истерикой, и она неслась на всех парах к выходу, прикрывая соленую слабость ладонями.
***
Влад понял, что бежит за ней, только когда в спину прилетела ответка от одного идиота. Хватило быстрого взгляда, чтобы прилизанный мальчик растворился в толпе. Догонять Влад не стал, не до того.
Ведьма! Ну кто бы подумать мог… А он, болван голову себе сломал, почему пахнет так странно — почти ничем. То есть запах был. Но слабый совсем, как у детей или редких девушек. Малышка не инициирована. Едва подумал, что ее ещё никто не касался, зверь так и взвыл. Придурок шерстяной, на ведьму стойку сделал! И он придурок, бежит за девчонкой, будто привязанный. В другую сторону двигать надо — барменша Линда или Милинда — не важно! — стынет. Нет, попер сломя голову. Зачем? Даже в гриме видно — малолетка сопливая — он с такими не связывался. Но как увидел ее слезы… перемкнуло и все тут. К женским показушным истерикам иммунитет у Влада хороший был — в три ручья перед ним дамочки рыдали, на жалость и совесть давили. А вот эта расплакалась по-настоящему. Губы сочные, прямо вишневые, дрожат, голубые глаза — как два голубых брильянта — прозрачные насквозь, и черные ресницы прямо стрелами — даже круче, чем у Руса — хлопают часто-часто, того гляди сдует.
Волк внутри облизался и пастью щёлкнул. Приглянулась ему малышка. Совсем берега попутал, дурень. Нормальные звери нос воротят от заклятых врагов, но этому хоть кол на башке лохматой теши — не огрызнется. Воет на все лады, толкает вперёд — требует догнать. Обидел ее что ли? Как увидела его, с лица переменилась. Хотя она же ведьма… Как между ног с не врезала, непонятно. Их народы всегда на ножах были. Только Рус с Верховной потихоньку свою линию гнут. Встречаются тайком, мусолят то одно, то другое. Анька еще в Озерках частый гость… А при первой встрече чуть не сожрала.
