Как всегда в это время года, на пыльных улицах толпился народ: семьи переселенцев со своими повозками, волами, лошадьми, детьми и собаками; солдаты в грязной униформе; торговцы — некоторые были с женами. На полях за фортом высокая трава уже давно пожелтела. Однако несколько глубоких лощин, в которых сохранилась влага недавнего летнего дождя, оставались все еще зелеными. На холмах мирно паслись три антилопы. Животных выдавали только темные рога и белые огузки, выделявшиеся на золотистом фоне.
Испытывая острое желание оказаться сейчас где-нибудь на свободе вместо этой душной комнаты, Мэнди снова попыталась сосредоточиться на проблемах своей кузины. Джулия Эштон была невысокого роста, полногрудой, с большими зелеными глазами и с дразнящей дерзкой улыбкой. Воспитанная в богатой, влиятельной семье, она выросла избалованной и эгоистичной, но с доброй душой и всегда очень ценила дружбу с Мэнди.
Хотя Джулия постоянно жила с отцом в Калифорнии, последний год она провела в Бостоне. Затем покинула пансион благородных девиц, села в поезд и приехала на лето погостить к Мэнди. Они жили вместе в небольшой комнате, которая до приезда Джулии отличалась спартанской обстановкой. Теперь же здесь появились пузырьки духов, кружевное белье, платья, шляпки, дорожные костюмы и даже костюм для верховой езды. Джулия никогда не путешествовала налегке. Хотя между грубо отесанными стенами комнаты и узкой деревянной кроватью на колесиках, на которой спала Мэнди, почти не было места, Джулия ухитрилась использовать почти каждый дюйм. Сейчас она металась по комнате, словно дикая кошка в клетке.
— Отец все время пытался управлять моей жизнью, — горячо рассуждала девушка, уперев в бока тонкие руки. — Но безуспешно. Не получится у него и на этот раз.
Если бы Джулия не была так расстроена, Мэнди, наверное, улыбнулась бы. «Настоящая дочь губернатора», — подумала Мэнди. Именно такой она представляла себе кузину: надменной, заносчивой, безрассудной и своевольной, и убедилась, что была права. Быстро шагая по комнате, Джулия то закусывала нижнюю губу, выражая сомнение, то решительно сжимала губы.
— Я догадываюсь, что ты должна чувствовать, Джулия, — сказала Мэнди, разделяя негодование кузины. — Я знаю, как сильно ты любишь Джейсона. Надеюсь, мы сумеем что-нибудь сделать.
— Что ты можешь знать! Ты никогда не была влюблена. У тебя даже поклонника никогда не было!
Эти язвительные слова больно задели Мэнди. Девушка отвернулась. Будучи на год старше кузины, Мэнди до сих пор ничего не испытала, кроме танцев с местными мальчиками. Некоторые молодые люди, в основном солдаты, пытались ухаживать за ней, но отец обычно отбивал у них это желание. Конечно, однажды все изменится, говорила она себе. Она покинет форт Ларами и познает другую жизнь, станет самой собой, такой, какой была до смерти матери, после которой отец стал слишком строгим.
Джулия перестала носиться по комнате и повернулась к кузине, выражение ее лица смягчилось.
— Извини, Мэнди. Я сказала гадость. Просто я немного расстроена.
Мэнди подумала, что «расстроена» слишком мягко сказано.
Джулия подняла нижнюю юбку, брошенную поперек кровати, и стала рассеянно перебирать кружева.
— Лучше бы я никогда не писала это письмо своему отцу.
— Рано или поздно твой отец все равно узнал бы о Джейсоне и, если бы ты не вернулась в Бостон, был бы очень обеспокоен. Вызвал бы отряд кавалеристов, вот тогда у тебя действительно были бы неприятности.
На лице Джулии промелькнула улыбка.
— Пожалуй, ты права, — согласилась она, вздохнув. — Однажды, когда ты влюбишься, поймешь, почему я не могу оставить Джейсона. Он самый чудесный мужчина, какого я когда-либо встречала. Он не похож на других, и, поверь мне, я знаю, что говорю! Джейсон очень добрый и внимательный. Он мил и красив. Он любит меня, а я люблю его! — Джулия сжала свои маленькие кулачки и отвернулась. — Черт побери, Мэнди, я ни за что не вернусь в Калифорнию!
Мэнди полагала, что все может случиться совсем по-другому. Дядя Уильям был добрым, но весьма амбициозным человеком. У него не было времени заниматься собственной дочерью, зато он всегда старался делать то, что было для нее полезно. Однако Джулия выросла упрямой и своевольной. Благодаря газетам ее выходки стали известны по всей стране. Дочь губернатора слыла «женщиной необычайной красоты», и мужчины повсюду падали к ее ногам. Джейсон Майклз не упал. Возможно, поэтому Джулия и влюбилась в него.
— А как насчет того образа жизни, к которому ты привыкла? — Мэнди задала вопрос, который, по ее мнению, наверняка волновал дядю. — Ты всегда имела все, что хотела. Как ты собираешься жить в качестве жены военного?
— Через год у меня будут собственные деньги.
— Мама оставила мне в наследство часть поместья Грампа-Уиттингтон. Она будет моей, как только мне исполнится восемнадцать. Джейсон и я ни в чем не будем нуждаться. Он уже подал прошение о переводе на восток и, я уверена, рано или поздно добьется этого. А когда отец смирится с нашим браком, возможно, он даже поможет Джейсону в продвижении по службе.
Джулия расправила плечи и вновь принялась расхаживать взад-вперед. Половицы скрипели под ее ногами, нижние юбки шуршали.
— Неужели отец не захочет понять меня? Ведь они с матерью в моем возрасте были уже женаты.
— Твой отец очень похож на моего, — сказала Мэнди. — Он считает, что всегда знает, как лучше.
— Твой отец пошлет людей, чтобы вернуть тебя домой, а потом…
— Я не поеду с ними!
Мэнди увидела, как помрачнела кузина. Джулия едва сдерживалась. «Она такая самоуверенная и решительная. Никого и ничего не боится», — подумала Мэнди и почувствовала зависть к подруге. Та была мужественной, смело смотрела жизни в лицо и брала вес, что хотела, никогда не сдаваясь.
В детстве они очень дружили. Обе семьи жили в Хайленд-Фоллзе, маленьком городишке штата Ныю Иорк, пока дядя Уильям не перевез семью в Калифорнию, а Джордж Эштон с женой и дочерью вместе с армией не перебрались ближе к границе.
Теперь она и Джулия жили в разных мирах. Дядя Уильям стал богатым и влиятельным человеком, его избрали губернатором штата Калифорния. Отец Мэнди по-прежнему служил в армии. Он рассчитывал, что когда-нибудь получит звание майора, и это было пределом честолюбивых мечтаний.
— Мы должны учесть все возможные случаи, Джулия. Если даже вы с Джейсоном сбежите, вас все равно найдут. Твой отец обладает большой властью, к тому же он твой законный опекун.
— Все равно! Он не заставит меня отказаться от Джейсона. — Зеленые глаза Джулии сузились. В них, словно искры, сверкали золотистые огоньки, угрожая поджечь деревянный домик. Ее подбородок выдвинулся вперед в знакомой своенравной манере. Девушка подошла к окну и, откинув накрахмаленные ситцевые занавески, упрямо посмотрела на плац.
Мэнди было знакомо это решительное выражение ее лица. Обычно оно не предвещало ничего хорошего. В голове Мэнди мелькнуло: кто пострадает на этот раз? — и она вздрогнула, услышав предостерегающий внутренний голос.
