День сегодня такой лучезарный!Каска медная тонет в луче!Ах, вот в этой сияющей каскеХодит милый мой на каланче!..
– Хо-хо! – восклицала бабушка.
– …Какими славными песнями порадовали нас жители села Мокроусово, – доносился из радиоприемника голос нашей Люси.
И вот я в один прекрасный день явилась на радио с первой записью, вошла в студию и на большом станке (в 80-х годах ведь не было компьютеров!) начала монтировать пленку. Раньше очень сложно было монтировать, сплошь механическая работа, причем ювелирная. Отрезал – подклеил ацетоном, отрезал – склеил, весь дрожа. Чуточку промахнулся – и все загубил! Особенно сложно в середине фразы выкинуть лишнее слово и не «зарезать» соседнее, да соединить интонацию… И все-таки я сама сварганила свою радиопередачу, хотя в университете училась на газетном отделении.
Все страшно удивились. Кто-то сказал:
– Ну, Люськина дочка! Она это всосала с молоком матери.
Учиться журналистике легко. Недаром у нас на факультете через одного были спортсмены и балеруны, коим наставала пора покинуть сцену. А на вечернее и заочное отделение принимали абитуриентов без ограничений в возрасте. Естественно, при окончательном конкурсном отборе предпочтение отдавалось героям войн и даже революций.
Был мифологический случай, когда на заочное не приняли-таки участника Великой Октябрьской революции, хотя ему достался на экзамене билет по Гражданской войне и он блистал познаниями: разные детали всплывали, известные ему одному как очевидцу событий.
А в заключение он сказал:
– Ух, мы этим красным тогда показали!!!
…И возникает парадокс: учиться легко, а научиться невозможно. Тут есть один секрет – всего ничего: надо быть живым.
Я вспоминаю журналиста и поэта Александра Аронова – ему я обязана одной из первых своих публикаций, в «Московском комсомольце». Иду как-то, вижу, он стоит на Пушкинской улице. Александр-то Яковлевич меня не узнал, конечно, нас у него таких много было, кому он помог опубликоваться… А я прохожу и получаю в подарок удивительную фразу, незабываемую. Если человек готов, – услышав подобное, вполне можно обрести внезапное, глубокое и полное просветление.
Так вот, он произнес:
– Живым бы быть, а остальное все х..!
И я так обрадовалась: попал в самую точку.
Что ж это такое – быть живым?
И какой-то древний мудрец отвечает мне через века:
– Самое близкое знакомство и самое глубокое поклонение – вот что такое жизнь.
С тех пор я с особенным трепетом внимаю мудрецам. И всячески транслирую это по радиоприемникам нашей страны. Хотя мой сосед, писатель Владислав Отрошенко, порой упрекает меня:
– Излагаешь такие вещи, – с грустью говорит он, – которым в древние времена имели право внимать только брамины. Шудрам[1] в это время закрывали ладонями уши.
А директор съемочной группы фильма «Ричард Львиное Сердце» Люба (фильм снимали в Крыму, в Коктебеле, мы с ней жили в одном коттедже в Доме творчества писателей и любили посидеть на закате за рюмочкой коньяка и черешней с абрикосами), встретив меня случайно в театре, в Москве, издалека закричала:
– Я все время слушаю твои передачи! И думаю: «Боже мой! КОМУ она все это говорит?!!»
* * *
Радио – неотъемлемая часть нашего бытия, мы до того к нему привыкли, что даже порой иронизируем, как польский поэт Юлиан Тувим. «Радио, – говорил он, – чудесная штука: одно движение пальца, и ничего не слышно».
А между прочим, радио появилось совсем недавно, чуть больше века тому назад. Сколько открытий предшествовало его появлению! Какие люди их совершали!
«В фантастических романах, – читаем у Ильи Ильфа, – главное было радио. При нем ожидалось счастье человечества». И добавил: «Вот радио есть, а счастья нет». Но радио тут совсем ни при чем.
Что характерно, в каждой стране есть собственный «изобретатель радио».
Первым патент на беспроводную связь получил американский дантист Малон Лумис. На воздушных змеях он запустил в небо две антенны: одна играла роль передатчика, другая – приемника, они парили, ничем не связанные, и взаимодействовали между собой! Это был волшебный аттракцион.
В Германии основоположником радио считают Генриха Герца, в Англии – физика Оливера Лоджа; свой «изобретатель радио» в Белоруссии, Индии и Бразилии…
В Америке их даже трое! Легендарный Томас Эдисон со своим «способом передачи электрических сигналов» во время Большой снежной бури в США в 1888 году помог наладить связь с занесенными снегами, терпящими бедствие поездами; профессор музыки и преподаватель физики, инженер и музыкант Дэвид Хьюз (он изобрел микрофон); третий – повелитель молний и природных стихий Никола Тесла.
Но все же главные герои – итальянец Маркони и русский инженер Александр Попов.
Кое-кто утверждает, что приемник Маркони повторял приемник Попова, только находчивый итальянец подключил его к телеграфному аппарату, а передатчик соединил с ключом Морзе, и в результате возникла радиотелеграфическая связь. Но поговаривают, что Попов о таком подключении и сам позаботился. Поэтому ласково называют Маркони англо-итальянским Поповым.
Что ж, в истории великих изобретений известны случаи, когда обитателей весьма отдаленных друг от друга стран (не только ученых – священников, фермеров, порой совершенно случайных людей!) одномоментно осеняла одна и та же идея. И тут уж, как говорится, кто быстрей добежит до патентного бюро.
В 1909 году Маркони присудили Нобелевскую премию по физике «в знак признания его заслуг в развитии беспроволочной телеграфии». Жаркие споры, кто главный «изобретатель радио», не утихают по сей день. Зато необходимость самого изобретения не вызывает ни малейших сомнений.
С помощью радиотелеграфа чуть не в момент его появления были спасены команды и пассажиры потерпевших кораблекрушение пароходов, в том числе севшего на мель броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин»; обмен радиограммами с ледоколом «Ермак» сохранил жизни рыбаков, унесенных на осколке льдины в Финский залив. И многие чудеса произошли благодаря появлению радио, включая спасение пассажиров тонущего «Титаника», а также экипажа затерянного в Арктике дирижабля «Италия».
С 1904 года ВМС США ежедневно передавали в эфир сигналы точного времени и сообщения о погоде – азбукой Морзе.
В 1906 году канадец Реджинальд Обри Фессенден совершил новый прорыв: в эфире зазвучала человеческая речь. Звук искаженный, помехи, слов не разобрать – не важно! Именно Обри – праотец радиожурналистики.
