Пол Прай подал ей руку.
— Мы пройдем другой дорогой, — сказала женщина.
Она провела его через гараж, ощупью нашла дверь, минуткупостояла на фоне освещенного дворика, прислушиваясь и присматриваясь. Затемкивнула, приглашая его за собой, и ступила на цементный пол. Впереди былалестница и какая-то дверь.
Пол Прай прошел за ней следом в дверь и оказался взастланном ковром коридоре многоквартирного дома. Они поднялись по лестнице вдругой коридор, затем миновали еще один лестничный пролет на третий этаж.Широкие ступени покрывал ковер такой толщины, что совершенно заглушал их шаги.Освещение было не ярким.
Женщина жила в задней части дома. Коридор оканчивался дверьюв квартиру, выходившую на другую, хорошо освещенную улицу.
Преодолев покрытые ковровой дорожкой ступени, женщинаостановилась и вставила ключ в замочную скважину. В кармане ее манто что-тозвякнуло. Левой рукой она повернула круглую дверную ручку, распахнула двери,выждав минутку, включила свет. Правая рука женщины все еще скрывалась вскладках блестящего меха.
Пол Прай видел, как женщина взяла оружие с заднего сиденьяавтомобиля, и у него не было ни малейшего сомнения относительно того, чтосейчас было в ее правой руке. Однако она не сделала попытки уклониться с линиивозможного огня или же заставить Пола первым войти в квартиру. Она полагаласьтолько на себя. Тяжелая школа жизни научила ее принимать вещи такими, какие ониесть.
Люстра осветила роскошную, богатую обстановку квартиры. Вней были и удобные глубокие кресла у массивных столов, и мягкие кушетки, постенам висели изысканные гобелены. Воздух в помещении был спертым,застоявшимся, от пепельницы, набитой окурками, стоявшей на столе, исходилспецифический тяжелый запах. В остальном эта квартира могла быть гордостьюаккуратной хозяйки.
Женщина крадучись вошла в квартиру.
— Закройте дверь, — бросила она своему спутникучерез плечо. А сама направилась к двери, очевидно, ведущей в спальню.
Здесь произошло то же самое: левой рукой хозяйка широкораспахнула эту дверь, в то время как правая оставалась в складках манто.Спальня была не в таком идеальном порядке. Пол Прай заметил прозрачные шелковыепредметы дамского туалета, небрежно брошенные на кровать, розовые воздушныеодеяния, висевшие на спинках стульев… Переступив порог комнаты, женщина открыластенной шкаф и заглянула туда. Потом заглянула под кровать. Затем онипроследовали в кухню, и наконец она толчком отворила еще одну, на этот развращающуюся, дверь в еще одну комнату. Проверив все и успокоившись, женщиназасунула пистолет, который действительно держала в правой руке, в потайнойкармашек, специально устроенный портным, шившим ей платье.
С облегчением вздохнув, она повернулась к Полу Праю.
— Откройте контейнер для льда и возьмите лимон, —попросила она. — У меня совсем сил нет. А я найду стаканы и джин.
— Прекрасно. Сейчас я выпил бы море, — одобрил Полее действия.
— Еще бы! — небрежно кивнула она, сняла двастакана с небольшой посудной полки над раковиной и поставила их на кафельнуюдоску для сушки посуды.
Пол Прай открыл контейнер и вытащил оттуда ячейку со льдом.Он заметил, что в холодильнике было полно бутылок со спиртным, но никакихпризнаков продуктов. Очевидно, приготовление пищи не было ее стихией.
Когда напитки были готовы, они чокнулись.
— Я не поблагодарила вас за то, что вы избавили меня отудара по голове… еще, — сказала она.
— Не стоит благодарности, — отозвался он,коснувшись губами края стакана.
Женщина осушила свою порцию тремя жадными глотками. Онапила, откровенно отметая все эти женские мелкие глоточки, какими обычно ледипьют спиртные напитки. Казалось, она хотела сразу напиться и почувствоватьоблегчение.
— Оставьте приличия, — со вздохом призвала она ипотянулась за бутылкой. — Я вас обгоню через минуту.
Новая знакомая Пола приготовила себе еще одну порциюспиртного. Стакан Прая был еще почти полным, когда женщина пожелала чокнуться сним во второй раз. Эту порцию она выпила медленнее.
— Давайте махнем еще по одной, — предложилахозяйка квартиры, — потом пройдем в другую комнату и покурим.
Пол Прай согласился.
Женщина смешала себе третью порцию, прошла со стаканом вгостиную и упала в кресло, протянув ноги на свободное кресло.
— Отличный выдался денек! — заметил Пол Прай. Ондал ей прикурить и в задумчивости уставился на распахнувшееся манто.
— Я люблю своих друзей и ненавижу врагов, — вдругсказала женщина.
— К чему вы клоните? — поинтересовался Пол Прай.
Она обратила на гостя свои опасные глаза.
— К тому, что ненавижу сочувствующих лицемеров, —пояснила женщина, — к тому, что мы с вами совершенно незнакомы.
— Не вижу связи, — заметил Пол Прай.
Теперь ее щеки порозовели, а глаза после двух порцийспиртного обрели влажный лихорадочный блеск.
— Имейте в виду, что, если что-то произойдет и мнепридется выбирать между другом и совершенно незнакомым человеком, я предпочтудруга! — бросила она.
Пол Прай согласно кивнул.
Последовало минутное молчание.
— Однако, — проговорил Пол, лениво проследив заколечком сигаретного дыма, поднимавшимся вверх, — быть вашим другом,должно быть, большая привилегия.
— Должно быть, — согласилась она. В ее глазахпромелькнула тень приятных воспоминаний. — Еще какая! — тихо добавилаона.
Пол Прай осклабился.
— Ну как же можно стать вашим другом? Спасение вашейжизни этому не способствует?
Она окинула его хмурым оценивающим взглядом.
— Ну, — заколебалась она, — не считайте менянеблагодарной, — медленно начала женщина. — Я просто хотела сказать,что бы ни произошло, нельзя ведь сравнивать совершенно незнакомого человека состарым другом. Запомните это. И не важно, что может случиться. Я не будучувствовать себя проклятой лицемеркой, если мне придется пожертвовать вами радистарого друга.
Пол Прай беззаботно рассмеялся.
— Детка, — сказал он, — мне нравится твояманера поведения.
Его лестное замечание не вызвало краски на ее щеках, ивзгляд собеседницы ничуть не потеплел.
— Большинству мужчин нравится, — подтвердила она.
— А теперь, — попросил молодой человек, —скажите мне, в чем же все-таки дело.
Она осушила то, что еще оставалось в ее стакане, ипробормотала нечто похожее на неизвестный выразительный эпитет.
— Я так и знала, что вы об этом спросите, — сдосадой заметила она. И, судя по ее манерам и тону, она словно подняла хлыст,чтобы наказать дружелюбного пса за неблаговидное поведение.
