– Бедняга, – тихо произнесла Ева и присела на корточки для визуального осмотра.
Бауэрс оказалась права в одном – представить себе кого-либо мертвее Снукса было практически невозможно. Тело походило на мешок с костями, волосы были всклокочены, глаза и рот широко открыты, причем во рту оставалось не более половины зубов, Люди этого типа редко прибегали к помощи стоматологии – и вообще медицины.
Тусклые глаза грязно-коричневого оттенка уже покрылись пленкой. Мертвец выглядел глубоким стариком, и, даже если бы его жизнь не оборвало убийство, ему вряд ли удалось бы протянуть еще несколько лет, которые могли бы обеспечить достойное питание и врачебный уход.
Ева заметила, что его ботинки, хотя и покрытые трещинами и царапинами, не слишком износились. Одеяло, лежащее сбоку, тоже было не очень старым. В помещении имелись даже кое-какие безделушки – голова куклы с широко открытыми глазами, фонарик в форме лягушки, треснутая чашка с аккуратно изготовленными из бумаги цветами. Стены покрывали бумажные фигурки – деревья, собаки, ангелы, а также цветы и звезды, напоминающие те, что украшали снаружи стены импровизированного жилища.
Ева не нашла никаких признаков борьбы, свежих ушибов или поверхностных ран на теле. Однако в груди его зияла дыра размером с кулак. Тот, кто прикончил старика, действовал с аккуратностью хирурга. «По-видимому, – подумала Ева, – убийца Снукса извлек у него сердце, воспользовавшись скальпелем».
– Вы правы, Бауэрс. Это убийство.
Ева выбралась наружу, опустив занавеску. При виде самодовольной усмешки на лице Бауэрс она стиснула кулаки, чувствуя, как кровь начинает стучать в ее висках.
– О'кей, Бауэрс, мы не нравимся друг другу, и тут ничего не поделаешь. Но вы не должны забывать, что у меня куда больше возможностей превратить в ад вашу жизнь, чем у вас – мою. Поэтому будьте благоразумны, сотрите эту гребаную ухмылку с физиономии и уйдите с дороги.
Усмешка исчезла, но взгляд Бауэрс оставался враждебным.
– Устав отдела запрещает офицеру использовать бранные выражения в разговоре с подчиненными.
– В самом деле? Ну, можете упомянуть это в вашем рапорте, который должен быть завтра утром на моем столе. В трех экземплярах. Прочь с дороги!
Десять секунд они сверлили друг друга глазами, потом Бауэрс опустила взгляд и шагнула в сторону.
Ева повернулась к ней спиной и достала сотовый телефон.
– Говорит лейтенант Ева Даллас. У меня убийство.
«Зачем кому-то понадобилось красть явно изношенное сердце?» – думала Ева, возвращаясь в лачугу, чтобы обследовать труп. Она знала, конечно, что краденые органы являются ценным товаром на черном рынке, и очень часто торговцам не хватает терпения дожидаться смерти донора. Но в последнее время широкое распространение получили искусственные органы, хотя они еще не достигли полного совершенства. Зато они были сравнительно недороги и потому доступны; Ева давно уже не слышала о подобных преступлениях.
Разумеется, некоторым богачам была не по душе мысль об имплантации искусственного органа. За человеческое сердце или почку, изъятые у молодой жертвы несчастного случая, они готовы уплатить крупную сумму, но органы должны были находиться в идеальном состоянии. В Снуксе же не было ничего идеального.
Брезгливо поморщившись, Ева склонилась над трупом. Если женщина ненавидит больницы и всякие центры здоровья, даже слабый запах антисептика раздражающе действует на ее нервы.
Уловив следы этого запаха, Ева нахмурилась и присела на корточки. Только теперь ей наконец стало ясно, что имела в виду Бауэрс.
Предварительное обследование показывало, учитывая ночную температуру воздуха, что жертва умерла приблизительно в два часа ночи. Чтобы узнать о наличии в организме наркотиков, требовался анализ крови и рапорт из токсикологической лаборатории, но Ева уже поняла, что убитый был завзятым потребителем пива – почти пустая канистра из-под этого божественного напитка стояла в углу. Ева также обнаружила небольшой запас наркотиков – ; скрученную вручную тонкую сигарету с «зонером», пару розовых капсул, по-видимому, содержащих «джегс», и грязный пакетик с белым порошком, который она определила по запаху как смесь «грина» с «зевсом».
Мятое лицо Снукса покрывали паутинки лопнувших сосудов, красноречиво свидетельствующие о недоедании, и отталкивающего вида струпья – вероятно, последствия какого-то кожного заболевания. Этот человек, несомненно, курил, пил, питался отбросами и запросто мог умереть во сне.
Зачем же было его убивать?
– Лейтенант, – раздался за ее спиной голос Пибоди, – прибыл патологоанатом.
– Зачем понадобилось извлекать сердце хирургическим способом? – пробормотала Ева, не оборачиваясь. – Если это обычное убийство, почему его просто не забили до смерти? Если беднягу хотели изувечить, то к чему проводить операцию по всем правилам медицины?
Пибоди посмотрела на труп и скорчила гримасу:
– Я никогда не видела операций на сердце, но верю тебе на слово.
– Взгляни на рану, – раздраженно перебила Ева. – Он должен был истечь кровью, верно? В груди дыра размером с кулак. Но ему аккуратно, как на операционном столе, зажали сосуды. Убийца не хотел создавать кровавое месиво; судя по всему, он гордился своей работой, – добавила она и, выбравшись наружу, жадно вдохнула более или менее свежего воздуха. – У него явно имеется хирургический опыт. И я не думаю, что такое можно осуществить в одиночку. Ты послала «трупоискателей» на поиски свидетелей?
– Да. – Пибоди окинула взглядом пустынную улицу, разбитые окна, скопление каких-то непонятных ящиков в проходе на другой стороне. – Надеюсь, им повезет.
– Лейтенант, – послышался мужской голос.
– Моррис? – Ева удивленно приподняла брови, обнаружив, что ей предстоит работать с главным медицинским экспертом управления. – Не ожидала, что лучший специалист в такую рань покинет теплую постель ради бомжа.
Польщенный эксперт улыбнулся, в его глазах заплясали искорки. Зачесанные назад волосы прикрывала красная лыжная шапочка, длинное пальто такого же цвета развевалась на ветру. Ева знала, что Моррис любит броско одеваться.
– Я оказался под рукой, а ваш бомж, судя по сообщению, выглядит любопытно. Значит, у него нет сердца?
– Ну, я его не обнаружила.
Он усмехнулся и направился к лачуге.
– Давайте-ка посмотрим.
Ева поежилась, завидуя его длинному и явно теплому пальто. У нее тоже было роскошное пальто – подарок Рорка на Рождество – но она не надевала его, отправляясь на работу. Незачем пачкать кровью и грязью сказочно красивый кашемир бронзового оттенка.
Снова опускаясь на корточки, Ева вспомнила, что новые перчатки остались в карманах упомянутого пальто. Вот почему ее руки так ужасно мерзли.
Сунув руки в карманы кожаной куртки, она наклонилась над трупом и наблюдала за действиями Морриса.
