— Помнит. В прошлом месяце он работал с «Каталогом оперативных мероприятий ФСБ». Это такая книга, где перечислены названия всех операций службы безопасности. Так вот, в каталоге указано, что отчет по операции «Эликсир» хранится в центральном секторе документации.
— Вы что же, думаете, нам нужен именно отчет по операции «Эликсир»? — спросил Егор.
— Скорее всего.
Все помолчали.
— И что нам теперь делать? — наконец сказала Ася.
— Горчицу с хлебом есть, — невесело усмехнулся Тимохин. — А если серьезно, то у меня имеется одна идейка.
— Так что ж вы молчите?! — воскликнул Егор.
— Она мне только сейчас в голову пришла. — Закурив сигарету, бывший следователь начал излагать свою идею: — Раньше все черновики секретных документов свозили сжигать в одно место. Был такой «объект 321», или, как его попросту называли, «кочегарка». Туда везли секретные черновики из МВД, КГБ, МИДа... В общем, отовсюду.
— А зачем? — удивилась Ася. — Жгли бы каждый у себя.
— Э-э, милая, — поднял брови Тимохин, — тогда с этим строго было. Существовал специальный закон «О государственной тайне». К примеру, в МВД, где я работал, ни одну служебную бумажку нельзя было просто так выкинуть на помойку. За это полагался срок. Поэтому и везли к дяде Ване...
— К дяде Ване? — переспросил Егор.
— Да. К кочегару, который сжигал черновики. Ивану Иванычу Мушке. Мы с ним одно время пиво вместе пили.
— Ага-а, — на лету схватил Егор. — Вы думаете, что в «кочегарке» сохранился черновик отчета по операции «Эликсир»?
— В принципе мог сохраниться, учитывая нашу российскую безалаберность. А мог и не сохраниться.
— Но шанс есть! — воскликнула Ася.
— Да, шанс есть, — подтвердил бывший следователь.
И они поехали на Чистые пруды, где жил Иван Иванович Мушка.
Дверь им открыла старуха в мятом халате и с папиросой в зубах.
— Извините, мы можем поговорить с Иван Иванычем? — спросил у нее Тимохин.
— Вряд ли, — ответила старуха.
— А почему?
— Он на кладбище. Уже десять лет.
— Жаль, — вздохнул бывший следователь. — А вы ему кто?
Старуха выпустила из ноздрей папиросный дым:
— А вам-то не все равно?
Тимохин вгляделся в морщинистое лицо старухи.
— Надя? — неуверенно произнес он. — Ты, что ли?..
Старуха тоже вгляделась в морщинистое лицо Тимохина.
— Захар... — так и ахнула она.
— Что с нами сделало время, Наденька, — грустно покачал головой бывший следователь. — Помнишь, в школе на выпускном балу ты читала стихи Блока о прекрасной незнакомке?
— Читала, — со вздохом подтвердила старуха, — а теперь вот уборщицей в бане работаю.
— Да-а, — продолжал качать головой Тимохин, — чего только в жизни не бывает.
— Ну заходи, Захар, — пригласила старуха. — Посмотри, как я живу.
Жила бывшая одноклассница Тимохина «фигово» (как выразился бы Егор). Телевизор у нее был черно-белый, холодильник сломался, труба под кухонной раковиной протекала. Обо всем этом старуха не замедлила сообщить Тимохину и ребятам. А затем начала рассказывать, как помогала мужу жечь секретные черновики в «кочегарке», как после падения коммунистического режима про «объект 321» все забыли, как на месте «кочегарки» городские власти хотели построить церковь, но почему-то не построили, а продали этот участок какой-то фирме, а фирма, в свою очередь, решила построить казино, но тоже почему-то не построила...
— Надюша, а где ключик от «кочегарки»? — прервал бывшую одноклассницу Тимохин.
— Да вон, на гвоздике висит, — показала та.
Взяв ключ, ребята и Тимохин отправились на Киевский вокзал, а оттуда поехали электричкой до Матвеевской, где как раз и находился «объект 321».
«...КЗГРЯК!» — с трудом повернулся ключ в ржавом замке. Тимохин, Ася и Егор общими усилиями открыли проржавевшую дверь. В носы им ударил мерзкий запах гнили. «Кочегарка» походила на заброшенный пункт приема макулатуры: везде были навалены горы бумаги; мокрые стены были покрыты мхом и плесенью; из трещин в цементном полу росли белые поганки. В общем, никому не было дела до бывших секретов бывшего Союза. Кроме, пожалуй, крыс, которые устроили в бумажных горах свои норы.
— Ни фига себе, — присвистнул Егор. — Да тут трактором не разгребешь!
— М-да, — буркнул Тимохин. — Вряд ли мы здесь разыщем наш черновик.
— Ой! — Ася поскользнулась на поганке и, чтобы не упасть, схватилась за высокую кипу папок. Кипа покачнулсь и рухнула. Одна из папок свалилась Асе прямо на голову. — Ой, — опять ойкнула девочка.
Папка так и осталсь лежать у нее на голове, будто шляпа. Ася сняла папку с головы и не поверила своим глазам.
— Ой, — снова ойкнула она. — Смотрите!..
Егор и Тимохин посмотрели.
Сквозь грязь на обложке папки проступала надпись: «Операция «Эликсир» (черновик отчета)».
— Йес! — радостно выкрикнул Егор, вскинув сжатую в кулак руку. — Классно!
— Чего только в жизни не бывает, — третий раз за день произнес бывший следователь, забирая у Аси папку. — Да ты, милая, и впрямь «везунок».
Девочка улыбалась.
Но радоваться было рано. Все листы в папке сгнили, и прочесть что-либо было невозможно. Лишь на одном листе с трудом читалась строчка, написанная от руки:
«Г. Елец, ул. Красных кавалеристов, д. 8. Карл Цоллер».
Глава XXII. ПРОФЕССОР ЦОЛЛЕРТудух-тудух-тудух-тудух...» — стучали колеса электрички. Тимохин, Ася и Егор ехали в Елец. Бывший следователь дремал. Ася смотрела в окно. А Егор глядел на Асю. «Какая она красивая...» — думал он. С того момента, как Егор впервые увидел Асю на Пушкинской площади, эта мысль неотвязно преследовала его. Егора, конечно, беспокоила судьба исчезнувшего Никиты, но это, однако, не мешало ему замечать, как Ася отбрасывает непослушные волосы со лба, как взмахивает ресницами, как улыбается... «Ну и гад же ты, — обзывал себя частенько Егор. — Ник исчез, а ты на его девчонку пялишься...» Он сто раз давал себе слово не думать об Асе и поменьше смотреть на нее, но...
Но думал и смотрел.
Ася отвернулась от окна:
— Егор, помнишь, дядя Боря говорил про знаменитого немецкого ученого Карла Цоллера?
— Помню.
— Так, может, это он живет в Ельце?
— Врунский же сказал, что Цоллер погиб в автокатастрофе в сороковом году.
— Это вполне могла быть инсценировка, — вмешался в разговор проснувшийся Тимохин. — Я слышал, что фашисты частенько прибегали к этому приему, чтобы заполучить какого-нибудь известного ученого.
