Цветочкина взвыла и затрясла головой, отгоняя образ Дикаря, поселившегося не только в сердце, но и в голове.
Знакомое лицо на широком экране телевизора привлекло её внимание и девушка, забыв о переживаниях уставилась на «ящик».
— … Николай Никитин … задержан во время перестрелки в центре Москвы… был
отпущен под подписку о невыезде… — отрывисто выговаривая каждое слово, вещал диктор.
— Да это же тот самый… — Ира наморщила лоб, силясь вспомнить, как Женя назвал мужика с обожжённым лицом в больнице. — Муха, кажется!
Теперь не удивительно, что тот мужчина так по-дружески приветствовал Бугая. Из одной «ячейки»… Хотя, конечно, вряд ли Синицын пошёл бы воровать серёжки с колечками. А с другой стороны, что она знает о прошлом Жени? Ровным счётом ничего. Ведь не зря их с Вороховым бандитами кличут, хоть и отошли от этих дел.
Неожиданно в захмелевшей голове Цветочкиной созрел уж очень нехороший план, но на войне все средства хороши.
— Моя сладкая, — Илья соблазнительно шепчет ей в шею свои излюбленные пошлые словечки, целуя и покусывая нежную кожу. — Ревнивица моя! Так хочу тебя сзади!
Переворачивает её на живот и поспешно поднимает подол коротенького халатика. На мгновение Илью пробирает злость. Надо же, как только посмела надеть на себя подобную «порнографию», когда вокруг столько голодных мужиков рыскает?
— Я тебе что говорил по поводу такой одежды? — обжигающий шлепок ладонью по мягкой ягодице заставляет девушку стиснуть челюсти. Не то, чтобы ей больно… Скорее, приятно. А этого допускать сейчас нельзя. Как бы не заводил её этот мужчина, она должна выдержать и выстоять. Только так ей удастся заставить его уважать кого-то, кроме себя любимого.
Ещё один несильный шлепок по многострадальной и только отошедшей от ремня попе и Арина уже ощущает предательскую влагу между ног. Сволочь. Как ему это удаётся? Сделай что-нибудь подобное Серёжа, она бы запустила в него что потяжелее попалось под руку.
— Иди к папочке, — он приподнимает её таз, пристраиваясь между ног и отодвигает трусики Арины в сторону, но девушка, собравшись с последними силами, расслабляет тело и опускается на кровать.
Ворохов поворачивает её к себе лицом и обеспокоенно вглядывается в улыбающееся личико хитрюги.
— Что это с тобой? Плохо? — похоже, мужчина и правда не совсем «догоняет» происходящее и это её веселит ещё больше. С каким же грохотом сейчас разобьётся самолюбие этого бандита.
— Ты так манипулировать мной решила? — чем дольше он вглядывается в её глаза с хулиганскими искорками, тем больше в его появляется гнева. Гнев с примесью… Обиды? Вполне возможно, учитывая его заоблачную уверенность в себе и своих силах.
Страшно ли ей? Безумно! Но отступать некуда и незачем.
— Я же сказала, что больше не буду с тобой спать. Неужели не ясно? Я требую, чтобы ты прекратил меня донимать своей тиранией и начал хоть немного прислушиваться к моим желаниям, иначе…
Кинчева так и не смогла довести до конца свою пламенную речь, потому как Илья схватил её за лицо и приподнял над кроватью, несильно, но как-то судорожно впившись пальцами в щёки.
— Ты требуешь? Уверена? — тон резкий и угрожающий, глаза из карих, кажется, превратились в чёрные. Девушка начинает дрожать уже не от возбуждения.
— Илья…
— Заткнись! Ещё немного и я, клянусь, не смогу сдержаться, чтобы не вломить тебе по первое число!
Она испуганно пятится назад на коленках, но получается, что топчется на месте. Хватка его второй руки на её талии настолько сильна, что ещё немного и затрещат кости.
Он наблюдает за изменениями на её лице и дождавшись, когда маска страха полностью закроет прекрасные черты, отпускает её так резко, что Арина падает на кровать.
— Собирайся, мы едем в город. И с сегодняшнего дня я запрещаю тебе выходить из дома. Где твоя сумка? Телефон и карту я забираю до тех пор, пока не поумнеешь.
— Скажите пожалуйста, где я могу найти Николая Никитина, которого вы сегодня отпустили под подписку? — Ирина нервно постукивала пальцами по окошку дежурки, за что была вознаграждена недовольным взглядом полицейского.
— Мы не даём подобной информации без соответствующего запроса и удостоверения, — равнодушным деревянным тоном, чуть ли не зевая ей в лицо, объявил тот и вновь опустил глаза на экран монитора. Видимо, «косынка» всё же интереснее.
Ирка прищурилась. На своём веку, пусть и не долгом, она встретила только одного мужчину, с которым её уловки не проконали. И этот мужчина не какой-то там мент.
— Послушайте… Я понимаю, что вы не можете и таковы правила… Но я беременна от этого козла, а он прячется от меня. Ну что вам, такому сильному мужчине стоит дать мне его адрес? Я правда-правда никому не скажу, — она жалобно свела брови «домиком» и с глазами брошенного на улице щенка, тяжко вздохнула.
И Цветочкина не прогадала. Полицейский уже немолод. Скорее всего у него тоже есть дети, возможно, даже дочь.
— И где ж вы берёте таких придурков? У нас вон сколько парней не женатых, порядочных, так нет же, вам уголовников подавай! — разворчался дяденька, но как-то по-доброму.
— Да люблю я его! Ничего с собой поделать не могу… — Ирка подалась вперёд всё с той же несчастной мордашкой и чтобы душераздирающее признание звучало как можно правдоподобнее, в подсознании нарисовала лицо своего обожаемого Дикаря.
Дежурный покачал головой.
— Вот глупая… А как же ты залететь от него умудрилась, если даже адреса не знаешь?
— Так любовь с первого взгляда… Он жениться обещал… Вот я и потащила к себе, а потом проснулась, смотрю — ушёл. А сегодня с утра глядь — а его по телевидению показывают, — глупо, мечтательно улыбнулась, изображая полную деревенщину. Ира не понаслышке знала, что с наивных тупиц взяток никаких. Главное лицо попроще, улыбку пошире.
— Ой, ну дура-дурой! — полицейский перешёл на оскорбления покрепче, что не могло не радовать. Поверил, значит. — Ладно, хрен с тобой. Сейчас поищем твоего… Как там ты говоришь?
— Николай Никитин! — аж подпрыгнула Ира, великолепно играя свою роль. Ей бы сейчас не в участке дежурному мозг компостировать, а на сцене во МХАТе руки заламывать.
— Так… Никитин, — протянул он, постукивая кнопками компьютерной клавиатуры. — Ох, ты ж ё!.. Ты что, девка, совсем что ли? Ты уверена, что не ошиблась? В базе только один Никитин и вряд ли его можно полюбить с первого взгляда! — дежурный оторопело уставился на Цветочкину.
— Да знаю я… Не красавец, он, верно… Но какой мужчина! А шрамы — это ерунда! Для меня внешность вообще не главное! — побаиваясь, что ложь откроется, снова двинулась в наступление.
— Мать моя женщина! Помимо того, что урод физически, так ещё и мразь редкостная! Ты вообще понимаешь, с кем спуталась? Давай, вали-ка домой и брось эти мысли. В зеркало иди глянь на себя — девка-красавица, молодая, хоть и дура… Найдёшь ещё себе нормального парня, — дежурный закончил свою гневную речь вполне добродушно, что дало девушке надежду на благоприятное завершение её аферы.
