4. Не выдавать товарища-сотрудника, служащих Отдела Агентурной Разведки, хотя бы под угрозой смерти.
5. Не разглашать о деятельности Отдела, а также о штате вообще и не произносить слов “Агентурной Разведки”.
6. Признаю только Советскую власть и буду работать только на укрепление добытой кровью трудового народа Революции.
7. Мне объявлено, что в случае неисполнения указанного в подписке моя семья будет преследоваться наравне с семьями белогвардейцев и контрреволюционеров.
8. Требую смертного для себя приговора, если разглашу какие-либо сведения и буду действовать во вред Советской власти, в чем и подписуюсь.
Подпись: Василий Ощепков.
Настоящую подпись удостоверяю: Уполномоченный для поручений
(подпись неразборчива)»[144].
Месяцем позже, 1 октября, на Ощепкова оформили личное дело № 1043 (это же был и его номер как агента). На обложке множество грифов: «Хранить без срока», «Сов. секретно», «4 Управление Штаба РККА. 2-ой отдел». Завели дело на «Секретного агента разведотдела штаба Сибирского военного округа тов. “Монаха”», но на последней странице анкеты есть запись: «С согласия Н-ка Отдела работать буду под псевдонимом (кличкой) Д. Д.»[145].
Итак, мы не знаем, когда все-таки Василий Сергеевич оказался на родном острове. В середине 1921-го, как писал Бурлаков в характеристике? В начале 1922-го, как сообщает об этом Лота? Или в начале 1923-го, как у Лукашева? Последнюю версию поддерживает историк военной разведки Михаил Алексеев: «В 1923 году Ощепкова разыскал руководитель разведки (заведующий агентурой) 17-го Приморского корпуса товарищ Леонид и предложил сотрудничество. Василий раздумывал недолго — дал согласие собирать информацию о японских войсках на Сахалине»[146].
И пусть неясно, почему Алексеев не упоминает о Фортунатове, но в любом случае мы теперь точно знаем, что во Владивостоке Ощепков работал на большевиков с февраля 1920 года. Во второй половине 1921-го, или в начале 1922-го, или в конце того же года он перебрался на Сахалин, и сотрудничество это, вероятно, прекратилось. В пользу этого говорит и одно из разведдонесений, отправленное Ощепковым из Александровска в сентябре 1923 года (мы еще будем разбирать его подробно). Как и где нашел бывшего агента Японца Аркадий-Леонид, непонятно: Бурлаков мог и отправиться на занятый японцами Сахалин, и встретить Ощепкова в Николаевске-на-Амуре — городе, через который тогда осуществлялось сообщение с островом, и в самом Владивостоке, куда Василий Сергеевич, теперь уже кинопрокатчик, мог приехать за новыми фильмами. Так или иначе, их встреча состоялась, и разведывательная машина завертелась с новой скоростью и в новом направлении: на Восток.
Глава восьмая БОЛЬНОЙ ВОПРОС
Из-за путаницы в документах и недостаточного количества рассекреченных материалов до сих пор не существует четкого понимания и общих сроков пребывания Василия Ощепкова на Сахалине. Когда он приехал на остров, зачем и даже когда он вернулся на материк — вопросы, все еще ждущие своего окончательного ответа. Да и вообще о втором (после детства) сахалинском периоде жизни Ощепкова известно немногое. Что же?
Несмотря на противоречия (в работах исследователей и в документах) относительно даты переезда Василия Сергеевича на остров в годы Гражданской войны, все сходятся на том, что прибыл он туда в качестве кинопрокатчика — предпринимателя, располагающего соответствующей аппаратурой, фильмами и готового показывать эти фильмы за деньги местному населению. Прежде всего надо заметить: Ощепков отправился в Александровск — бывшую столицу каторги, столицу Северного, а не Южного Сахалина. Это был город его детства, оставшийся после Русско-японской войны, в отличие от городов и поселков Сахалина южного, городом русским. Строго говоря, юридически весь остров был русским с 1875 года, но в результате поражения в 1905-м южная половина Сахалина (до 50-й параллели) отошла к Японии, хотя и раньше там ощущалось сильное японское влияние. Как мы помним, Ощепков родился и вырос на северной половине острова, и даже перекраивание карты в 1905 году не сделало нашего героя японским подданным. После войны, кстати говоря, была упразднена и каторга — в апреле 1906 года ее в одночасье отменили царским указом, и в период до 1913-го восстановили в правах всех бывших каторжан и ссыльнопоселенцев. Александровская тюрьма, правда, осталась, но теперь она имела местное, «муниципальное» значение. С учетом выселенных с южной — японской части острова российских граждан, население Северного Сахалина к 1913 году составляло, по разным оценкам, от шести до десяти тысяч человек, обосновавшихся в основном в Александровске и близлежащих селах — не самая обширная аудитория для любого бизнес- проекта. Но это русских. А были еще и японцы.
Основное сообщение с Сахалином поддерживалось с материка из порта Николаевска, расположенного в устье Амура. К 1920 году в этом городе, бывшем центре золотодобычи края, проживало более 20 тысяч человек и был расквартирован японский батальон в 350 штыков — для охраны местных японцев и контроля за портом. В марте в Николаевск вошел красный партизанский отряд Якова Тряпицына. За пару месяцев хозяйничанья красных город потерял более четырех тысяч жителей, а почти вся японская колония, 834 человека, была уничтожена сразу после штурма. Уже 4–5 апреля японцы откликнулись на гибель своего гарнизона, совершив переворот и взяв власть в свои руки во Владивостоке, Хабаровске и большинстве других городов Приморья. 19 апреля японский десант численностью около тысячи человек высадился в Александровске, а летом того же года уже весь Северный Сахалин оказался под контролем «японской экспедиционной армии в Сахалинской области».
Командовавший ею генерал Кодзима 20 августа сообщил местному населению:
«Согласно Высочайшему Приказу, вступая в должность, я, Командующий Японской Экспедиционной Армией, объявляю всем жителям в местностях, занятых японской Армией, нижеследующее: В течение времени с 12-го марта до конца мая с. г. в г. Николаевске были бесчеловечно убиты большевиками Императорский Гарнизон, Консульские члены и мирные японцы, в числе около 700 человек. Но так как в настоящее время в России не существует Правительства, с которым Япония могла бы вступить в переговоры, то ей пришлось занять необходимые пункты в Сахалинской области до тех пор, пока в России не будет организовано законное Правительство и это событие не будет разрешено в удовлетворительном смысле, как было раньше об этом объявлено Императорским Правительством. Ныне Императорское Правительство учредило Главный Штаб в Сахалинской области, который одновременно ведает гражданским управлением, охраняет спокойствие всего народа и увеличивает его счастье, вместе с тем оно строго и беспощадно преследует тех, кто обижает мирное население, нарушает его интересы и спокойствие… Ввиду вышесказанного, население занятых местностей должно укреплять дружественное отношение между обеими нациями и братскую дружбу между собой…»[147].
