Прекрасно знал болезни он истоки: Горяч иль холоден, мокр иль сух Больного нрав, а значит, и недуг… Ученостью и знаньем был богат он. Он Эскулапа знал и Гиппократа, Диоскорида, Цельса, Гильбертина, Знал Руфа, Аверройса, Константина, Дамаскина, Али и Галиена, Знал Авиценну, также Гагисдена[43].
Больных лечили странствующие еврейские врачи; если их не было, больницами средневековья служили монастыри, им помогали военные ордена, особенно рыцари святого Иоанна и тевтонского ордена. Забота о больных всегда была долгом священных орденов. До Карла Великого существовали аптечные сады при женских монастырях, наподобие того, что разбила святая Радегунда, когда оставила распутный двор Меровингов, поэт Венантий Фортунат хвалил ее за созданный ею зеленый покой. Капитулярий о поместьях (Capitulare de Villis) Карла Великого, где упомянуты семьдесят четыре полезных растения и шестнадцать разновидностей деревьев, росших в императорском саду, стал новым образцом для монашеских лечебных и плодовых садов и огородов. В саду монастыря Святого Галла культивировали тридцать четыре травы, в том числе мяту перечную, мяту болотную, любисток и пижму. Валафрид Страбон в это же время выращивал в своем Hortulus, или "Садике" помимо них еще пять растений, репейник и буковицу, шандру, персики и полынь — и три разновидности цветов, фиалки, лилии и особенно любимые им розы. Он писал о них:
"Они лучше и приятнее всех других растений и справедливо именуются цветком цветов. Да, розы и лилии, символизирующие чистоту без грязного труда, без тепла любви, лишь со сладостным ароматом, который распространяется дальше, чем аромат га соперниц — роз, но если их смять, они издают зловоние. Поэтому розы и лилии цветы для нашей церкви, одна означает кровь мученика, другая символ в его руке. Собирай их, о, дева: розы символизируют войну, лилии мир; и думай о Цветке отрасли корня Иессеева[44]. Он говорил о лилиях, и благословенных деяниях Его славной жизни, но Его смерть окрасила розы".
В XII веке святая Хильдегарда Бингенская в своем труде Physic а ("О свойствах Божьих творений различной природа") перечисляет несколько сотен растений и около ста деревьев для лекарственных садов. А Александр Некхем, сайренсестерский аббат, скончавшийся в 1217 году, подробно останавливался на монашеском садоводстве в своей работе "О природах вещей" (De Naturis Rerum):
"Сад нужно украсить розами, лилиями, гелиотропом, фиалками и мандрагорой; потом нужны петрушка, пижма, сладкий укроп, полынь, кориандр, шалфей, савойская капуста, иссоп, мята, рута, бадьян, сельдерей, постенница, салат-латук, кресс-салат, пионы. Нужно также засадить грядки луком, чесноком, тыквами и луком-шалотом; огурцы, мак, нарциссы, акант облагораживают сад. Должны быть там и свекла, пролеска, лебеда, щавель и мальвы. Анис, горчица, белый перец и полынь будут хороши в небольшом саду".
Важен был и латук, на который Венера положила тело Адониса, и который ела Геба перед тем, как стать кравчей богов.
При раскопках мусорной кучи возле древней августинской больницы в Сутре на Ламмермурских холмах было обнаружено семьдесят девять разновидностей пыльцы или спор. Большая часть создавших их растений упомянута в Капитулярии Карла Великого и в работе аббата Некхема, который оказывал большое влияние на садоводство Сутры, как и таинственный Мацер[45], которого восхвалил поэт Джон Гоуэр за знание "силы трав". В Сутре выращивали главным образом четыре вида растений: опиумный мак, коноплю, лен и калган. Из первых двух готовили сильные обезболивающие снадобья. Перед операцией пациенту клали на нос губку, пропитанную опиумом или гашишем, а затем приводили в сознание, растирая ему уксусом зубы.
