Неважно, что врата узкиИль бедами полог расшит,Я – властелин своей судьбы,Я – капитан своей души.[34]
В оригинале речь идет о наказаниях, обещанных нам свитками, по-видимому – святыми скрижалями.[35]
Вдова Натта, эксцентричная дама в черном, изъясняющаяся по-английски с сильным французским акцентом, станет первым издателем Фроста. Можно предположить, что Роберт обратился к ней таким образом:
– Смогу ли я поговорить с Дэвидом Наттом?
– Я могу говорить от имени Дэвида Натта, – был ответ.
Фрост был заинтригован. Меланхоличная, чувственная, грациозная, экзотичная и гибкая, как русалка, и при этом практичная и прижимистая – истинная француженка. Она оказалась вдовой Альфреда Натта, сына основателя фирмы. Ее имени он никогда не узнает. В истории она так и останется: Mrs. M. L. Nutt.
– Поэты обычно сами оплачивают публикацию своих стихов, – заявила госпожа Натт.
– Но я никогда не пойду на то, чтобы платить за издание своей книги! – воскликнул Роберт.
Вдова смягчилась:
– Хорошо, можете оставить свою рукопись, я почитаю и напишу вам. Если мне понравятся ваши стихи, мы сможем разделить затраты на публикацию.
Терзаемый сомнениями, Роберт все же решился вновь испытать судьбу.
6
Француженка сдержала свое обещание – в письме от 26 октября 1912 года (не прошло и двух месяцев с момента прибытия Фростов в Англию) она сухо, без похвал и восторгов, известила Роберта о том, что его рукопись принята к публикации. Согласно контракту он получит определенный процент от продаж (двенадцать с половиной процентов). Но – никаких авторских отчислений от продажи первых двухсот пятидесяти экземпляров. Роберт, в свою очередь, обязался опубликовать следующие четыре рукописи в издательстве Натта. Чувство, близкое к отвращению, возникнет намного позже: вдова не заплатит ему ни цента, на все вопросы станет отвечать истинно французским жестом – пожиманием плеч, осуждением «жадных американцев», что вечно жаждут денег, даже поэты.
Пока же Роберт горд собой, как никогда; и пусть у него нет связей, денег – он нашел себе издателя. Следом – череда событий. Позади прежняя жизнь – тихие воды, долгие годы, монотонное существование в кругу семьи, ферма, разведение кур, учительствование… Все совпало. Фросты отправились в дальний путь, в чужие края, сели на борт корабля, отплывавшего в Европу. Затем случайно бумаги выпали у него из рук, рукописи разлетелись по всей комнате, устлали пол бумажным веером, рукописным ковром (двадцать лет работы?). Открытие – словно взошел на следующую ступень, получив зримое свидетельство плодов своих невесомых (или незаметных?) поэтических усилий.
7
Осень 1912 года – счастливое время, проведенное с семьей в Биконсфилде. То, что было написано Фростом в промежутке двух лет – с октября 1912-го по декабрь 1914-го (именно на этих произведениях зиждется его поэтическая репутация), – результат необыкновенно длительного периода интенсивной работы. «Это была почти безупречно прекрасная жизнь» – так было сказано по прошествии многих лет. Как удалось этому уже не юному фермеру из Новой Англии (через два года ему исполнится сорок лет), слагающему поверхностные вирши, полные мрачных размышлений, изменить стиль, строй мыслей, создать бесконечно привлекательный образ поэта и мыслителя?
Земля – вот место для моей любви, —Не знаю, где бы мне любилось лучше……Прекрасно уходить и возвращаться.[36]
Той осенью Роберт полностью отдался творчеству и не спешил знакомиться с литераторами Лондона. Наконец на душевном подъеме (назначен день выхода его сборника, написаны «Починка стены», «Березы», «Домашние похороны», «После сбора яблок») Роберт решается выйти на литературную сцену – на разведку, чтобы получить представление о литературной обстановке и персонажах литературного Лондона. Что двигало им – честолюбие и желание создать связи, приобрести имя? Фроста не раз обвиняли в стремлении извлечь выгоду из любой ситуации, в преследовании личных интересов.
«Выход в люди» состоялся 8-го января 1913-го года. Фрост отправляется на открытие нового магазина-салона Харольда Монро (который также издавал журнал «Поэзия и драма»). В тот день здесь собралось более трехсот человек – писателей, поэтов, критиков, издателей, художников и просто любителей поэзии. В магазине было настолько тесно, что единственное место, где Роберту удалось пристроиться, оказалось на ступеньках лестницы. Именно здесь он познакомился с англичанином по имени Флинт. Тот после предварительных любезностей пообещал, что представит нового знакомца его соотечественнику, живущему в Лондоне.
