– Мне нравится, – объявил Грэм. – Три звезды.
– Как?! – возмутилась она, усаживаясь за стол напротив него. – Всего три?
– Больше трех, насколько я знаю, не присуждают.
– Три – это как-то несерьезно, – сказала она. – Вот десять – это я понимаю.
– А что ты скажешь насчет двух больших пальцев?
– Это ты путаешь с фильмами, – сказала она, слизывая с пальцев арахисовое масло. – Кстати, о фильмах: как там у вас дела?
– Ты имеешь в виду нашу картину?
Она кивнула.
– Нормально, – отозвался он.
– Ты, кажется, от нее не в восторге?
– Почему? – ответил он, сунув в рот ломтик яблока. – Приятно ради разнообразия поработать в чем-то другом. И режиссер тоже… очень занятный тип.
– Будешь с ним еще работать? – спросила она. – Ну то есть у тебя ведь, наверное, есть право выбора?
– Наверное, – произнес он. – Впрочем, я еще не решил, в чем буду сниматься дальше.
– А в чем бы ты хотел сняться?
– В чем-то по-настоящему важном.
Она склонила голову набок, обдумывая услышанное.
– Ты имеешь в виду, в чем-то важном для тебя?
Он кивнул:
– Хотелось бы.
– Когда оно тебе попадется, ты поймешь, что это оно, – сказала Элли. – Но, наверное, играть нового героя должно быть интересно. Я видела трейлер к первому фильму, и там…
Грэм подскочил на стуле.
– Погоди, – со смехом произнес он, – ты видела только трейлер?
Элли потянулась за водой и сделала глоток, уткнувшись в голубую пластиковую кружку с улыбающимся китом на боку.
– Ты не смотрела ни одного фильма?
– Ну, третий еще даже не вышел, – возразила она и, отставив кружку, взяла печенье с сюрпризом.
– Да, но первые-то два?
Она пожала плечами:
– Квинн пыталась затащить меня на первый, но я не очень люблю такие фильмы.
– Я думал, все девчонки в Америке сходят по ним с ума, – поразился Грэм.
Он даже не помнил, когда в последний раз встречал человека, который не смотрел его фильмов или, по крайней мере, не притворялся бы, что смотрел.
– Ты имеешь в виду, по тебе? – поправила его Элли. – Все девчонки в Америке сходят с ума по тебе.
Он рассмеялся:
– Я так понимаю, ты не фанатка Грэма Ларкина.
– Теперь – фанатка, – сказала она, разламывая печенье на две половинки.
Вытащив оттуда маленькую полоску бумаги, она недоуменно посмотрела на нее, потом рассмеялась:
– Тут написано: «Тебе выпадет печенье с сюрпризом».
– Не может быть, – усомнился Грэм, и она протянула ему полоску, чтобы убедился сам. – Это лучшее предсказание в моей жизни.
Элли откусила кусок печенья.
– Ну, тут хотя бы все очевидно.
– Бо́льшая часть предсказаний все равно никогда не сбывается. – Грэм покачал головой, глядя на крохотный свиток. – А это уже сбылось. Ну то есть пусть лучше выпадет предсказание, которое обещает тебе вкусное печенье и немедленно сбудется, чем то, которое обещает миллион долларов, но при этом все равно никогда не сбудется.
– Пожалуй, сейчас я бы предпочла миллион долларов. – Она смахнула крошки со стола, и они немедленно оказались в пасти пса, который тут же материализовался рядом. – Не такое уж оно и вкусное, как обещали.
– А Бублик, похоже, с тобой не согласен.
– Да он у нас как пылесос, метет все без разбору. – Элли ласково посмотрела на собаку. – Значит, ты уже готов к завтрашним съемкам?
Он пожал плечами, но вышло у него не очень убедительно.
– Зуб даю, ты должен был учить свою роль, а не разгуливать весь вечер со мной, – сказала она, облокачиваясь на стол. – Ну и как, ты знаешь свои слова?
– Более или менее. – Грэм сложил кусок пиццы пополам. Бублик, который уже занял наблюдательную позицию рядом с ним, несколько раз вильнул хвостом, и Грэм бросил ему корку. – Я весь день таскал текст со словами в кармане, так что, надеюсь, кое-что в меня все-таки впиталось. Осмос – слышала когда-нибудь про такое явление?
– Все великие актеры полагаются на осмос, я уверена. – Она протянула к нему руку. – Можно мне посмотреть? Мы могли бы с тобой порепетировать.
Грэм откинулся на спинку стула.
– Все в порядке, – сказал он, неожиданно смутившись. Играть роль вообще было одним делом, а играть ее перед девушкой, которая тебе нравится, – совершенно другим. Он не собирался вживаться в свою роль перед Элли. – Я сам справлюсь.
– Ну давай. – Она помахала рукой в воздухе. – Будет весело.
– Ладно. – Он привстал со стула, чтобы вытащить из заднего кармана сложенный листок. – Но только я не буду играть по-настоящему, договорились? Я буду просто подавать тебе реплики.
– Это что же, я не увижу эффекта Грэма Ларкина в действии? – поддразнила его Элли, забирая у него часть сценария. – Что ж, придется, наверное, заглянуть завтра на съемочную площадку.
– А плаваешь ты хорошо? – поинтересовался он. – Съемки будут на катере.
– Мне все понятно, Ахав, – сказала она и углубилась в чтение текста его роли.
Когда она вновь подняла на него глаза, ее лицо неуловимо изменилось: губы были надуты, а глаза смотрели из-под полуопущенных ресниц. Потом она манерно перекинула волосы через плечо, и до Грэма не сразу дошло, где он видел этот жест. Она пародировала Оливию.
– Неплохо, – похвалил он, но вздохнул с некоторым облегчением, когда она прекратила кривляться и вновь пробежала текст глазами уже с обычным выражением.
– Ладно, поехали. – Она откашлялась. – «Куда ты, Джаспер?» – Она умолкла и посмотрела на него, вскинув брови. – Тебя зовут Джаспер?
Он лишь пожал плечами в ответ, и она продолжила.
– «Вернись!» – воскликнула она с мелодраматическим жестом.
Бублик встрепенулся и склонил голову набок, звякнув ошейником. Грэм похлопал пса по загривку.
– Это было гениально, – сказал он Элли. – И ты даже ничуть не переигрываешь.
– А я и не обещала, что не буду играть по-настоящему, – напомнила она. – Твоя реплика.
– Мне сейчас нужно побыть одному, – произнес Грэм подчеркнуто невыразительным тоном, чтобы никто не усомнился, что он не играет по-настоящему. – Просто мне очень нужно подумать.
Элли склонила голову набок:
– Я, конечно, не спец, но уверена, что ты мог бы вложить в свои слова побольше чувства.
– Каждый мнит себя критиком, Бублик, – пожаловался Грэм биглю, и тот сочувственно поскулил, а Элли снова уткнулась в сценарий.
