Бойцы погрузились в вагоны, и поезд покинул полустанок.
Возле путей щипала траву кем-то брошенная тощая кобыла. Она была с уздечкой, но без седла. От Кирилла убежать не пыталась, и он, взобравшись на нее, зарысил к видневшейся на горизонте станице.
На пути встретилась глубокая балка. Кобыла заупрямилась, и как ни понукал ее Кирилл, она не подчинялась. Оглянулся: за ним увязался белоказачий разъезд. Спешился, кубарем скатился в балку, заполз в кустарник, пересчитал патроны к нагану и решил отстреливаться до последнего.
А казаки уже рыскали на краю балки. Четверо спустились вниз, ругались, что «комиссарик куда-то запропал». Кирилл ясно слышал их голоса, ждал: вот-вот найдут его. Вдруг сверху крикнули:
— Подвода! Кажись, краснюки на ней. Кончайте там в репьях лазить. Комиссар пущай поживет покудова…
Казаки, искавшие Кирилла, поднялись наверх, и разъезд ускакал вдогон за телегой.
К полудню Мерецков набрел на какой-то хутор. Обошел хаты со стороны риг и сараев и стал осматриваться. На улице стояла повозка, возле нее — два красноармейца. Кирилл узнал одного из них: здешний, он как-то ночевал у него, когда впервые попал в 14-ю дивизию; оба красноармейца служили в дивизионной команде артиллерийского снабжения.
Выглянув из-за сарая, Кирилл окликнул знакомца, и тот призывно махнул рукой. Оказалось, что это за ними погнался белый разъезд, но им удалось уйти.
Красноармейцы перепрягали загнанных лошадей. Спешили, как бы опять их не застигли белоказаки. Вскоре артснаб-женцы и вместе с ними Кирилл оставили хутор. Вечером догнали отходившие на север войска. «Проснулась» Кириллова контузия: он впал в забытье. Его уложили в санитарную повозку, в которой он протрясся несколько часов, не приходя в себя.
* * *
…В середине июня во время суматошного отступления потерялись две бригады: 2-я и 3-я. Одна — в районе Панфилова, другая где-то за поселком Сенной. Штаб 14-й дивизии связи с ними не имел.
Мерецкову было приказано попытаться установить точное местонахождение 2-й бригады. Кирилл взял лошадь и отправился в направлении Сенного.
Это была скачка с препятствиями в подлинном смысле слова. Несколько раз ему приходилось пережидать в оврагах, пока скроются конные казачьи разъезды, но за версту до околицы поселка все же нос к носу столкнулся с одним из них. Решил пробиться с боем. В то время он был еще не очень-то хороший рубака, больше надеялся не на шашку, а на наган. Пришпорив коня, погнал его вперед в полный галоп, неистово стреляя по казакам. Прорвался-таки, хотя был ранен в руку ударом казачьей сабли…
В Сенном Кирилл увидел эскадрон охраны командарма-9 и артиллерийскую батарею. Охрана привела его в дом, где находились Всеволодов и члены Реввоенсовета армии. Командарм стал его расспрашивать.
— Вы кто?
— Помначштадив-14 Мерецков.
— Что делаете здесь?
— Устанавливаю местонахождение нашей бригады.
— Откуда прибыли?
— Со станции Серебряково.
— Дорога туда хорошая?
— Скверная. Я вижу, возле дома стоит ваш автомобиль. На нем не проедете.
— Ничего, проедем. А вокруг спокойно?
— Вся местность запружена белыми разъездами, а вдали я видел крупные кавалерийские отряды.
— Не может быть, врете! По нашим данным, никаких белых здесь нет. Они в Серебрякове.
— Как вру! Я только что дрался с одним из разъездов, едва отбился.
— Вы морочите мне голову. Вы трус! Вот я поеду этой же дорогой и проверю, что это за разъезды.
— Ехать этим путем нельзя, разве что вы собираетесь попасть к белым в плен. Тогда другое дело. А в Серебрякове, я уже говорил, стоят не белые, а наши.
— Сейчас узнаем. Прикажу артиллеристам обстрелять Серебряково, увидим, чьи войска там стоят.
Лицо Кирилла вспыхнуло, он с трудом сдерживал негодование. Сквозь зубы спросил:
— Разрешите идти?
— Идите! — И вдогонку полетело грубое выражение. Вслед за Мерецковым вышли члены Реввоенсовета армии.
На улице они принялись распекать его:
— Разве можно так разговаривать с командармом? Попадете под арест!
— Не попаду. Если он собирается сделать то, что сказал, то арестовывать придется кого-то другого. В Серебрякове — 1-я бригада 14-й дивизии и комдив Степинь. И по ним командарм хочет стрелять…
— А по нашим данным, в Серебрякове белые, — повторяли члены Реввоенсовета.
— Уговорите командарма не открывать огонь, — убеждал их Кирилл, — может произойти столкновение между своими.
— Вы бросьте эти разговорчики, — сказал один из реввоенсоветовцев, комиссар Б.Д. Михайлов.
Из дома вышел командующий и послал адъютанта на колокольню стоявшей рядом церкви. Кирилл понял, что он всерьез настроен дать сигнал артиллеристам открыть огонь.
Кирилл попросил у Михайлова разрешения покинуть Сенной. «Уезжайте», — не возражал комиссар.
Уезжая, Мерецков заметил, как из поселка выехал автомобиль командарма. И сразу же ударили пушки. Сделали они всего три выстрела и умолкли. Потом, на следующее утро, Кирилл узнал, что, как только Всеволодов покинул поселок, члены Реввоенсовета приостановили его приказ об обстреле Серебрякова.
2-ю бригаду Кирилл обнаружил под вечер. Она уже имела связь с командованием дивизии. Под покровом ночи ее полки отходили на Поворино.
Мерецков спал прямо в седле. Утром его разбудили невесть откуда взявшиеся члены Реввоенсовета армии — комиссары Михайлов и Петров. И сразу стали задавать вопросы.
— Откуда вы знали, что Всеволодов собирался изменить? — спросил Михайлов.
— То есть как изменить? — не понял Кирилл.
— Вы не скрывайте, говорите все, что вам известно, — заговорил Петров. — У вас были какие-то данные?
Кирилл не мог сообразить, что конкретно они имеют в виду. Подумал, что реввоенсоветовцы вернулись к вчерашнему инциденту, и сказал:
— Как хотите, а я говорил, что думал. Если человек совершает нелепые поступки, вредные для нашего дела, и не прислушивается к донесениям, то объективно он помогает противнику. Конечно, тут недалеко до измены.
— Сейчас уже поздно сокрушаться об этом, — заскрипел зубами Михайлов. — Всеволодов у белых! А ты, парень, не сердись и скажи, откуда ты знал, что он изменник?
Мерецков поразился: сам командарм переметнулся к врагу! Вот так история! Теперь понятно, почему вчера он так подозрительно вел себя! Наверное, давно замыслил измену, иначе 9-я армия по-другому строила бы при отступлении свои боевые порядки…
Предстоял военно-судебный разбор обстоятельств дела. Всем, кто работал рядом с предателем, грозил трибунал. Комиссары были ближе всех к Всеволодову и не распознали в нем врага. За это придется ответить…
