Сразу после встречи с ударным отрядом кораблей союзников конвой повернул на юго-запад, ко входу в Белое море. Немецкие подлодки у Новой Земли его упустили, но неотрывно следили «юнкерсы».
В море — шторм: то низко плывущие темные тучи, то снежные заряды закрывают временами и небо, и горизонт.
Караван взял курс на Архангельск. Впереди — самое опасное место — горло Белого моря. Там немцы постараются нанести по конвою самый чувствительный удар.
Рано утром 18 сентября к Канину Носу подошел весь конвой — около 80 вымпелов, в центре плыли 28 судов с военными грузами. Армада кораблей и судов полезла в это игольное ушко. Простейший расчет показывал, что немцы не могли не воспользоваться представившимся случаем разгромить восемнадцатый конвой.
Над транспортами в небе повисли аэростаты заграждения. Плывущая махина обрела еще более внушительный вид.
Немецкое командование планировало атаковать конвой одновременно и самолетами, и подводными лодками. Подлодки подобрались с двух сторон на исходные позиции. Корабли охранения их обнаружили и распугали глубинными бомбами. А у самолетов случилась задержка из-за погоды, низкий туман не позволил им прилететь вовремя. В половине одиннадцатого с кормовых углов плывущие суда атаковали торпедоносцы, а с правого борта, от Кольского берега, свалились из поредевших облаков бомбардировщики. Все способное стрелять на кораблях и на судах оборонялось лавиной огня и металла. Советские эсминцы стреляли по вражеским торпедоносцам дистанционными гранатами из орудий главного калибра. Дробью рассыпавшаяся шрапнель встала сплошной завесой. Одолеть огненную полосу торпедоносцы не смогли.
Корабельные орудия стреляли так интенсивно, что стволы не успевали остывать, их обматывали мокрой ветошью, через мгновения она высыхала и начинала чадить. Потом, уже на базе, пришлось стволы некоторых орудий менять.
Только в американский транспорт «Кентукки» попала торпеда. Пароход вывалился из общего строя, повернул назад. Экипаж бросил его, на шлюпках и плотиках спешил побыстрее отойти от поврежденного судна. Обезлюдевший транспорт добили из орудий и потопили эскортные корабли англичан. Это было единственное судно, погибшее на пути от Медвежьего до Архангельска. Пятнадцать вражеских самолетов поглотило море, шесть из них сбили эсминцы Северного флота. Два с половиной часа не умолкали орудия и пулеметы, атаки одна за другой следовали с разных сторон. Конвой отбивался, он шел строем, не теряя охранения. Советские самолеты оберегали его на оставшемся пути и на непредвиденной стоянке у Мудьюга из-за штормовой погоды.
Вражеские самолеты не оставляли конвой в покое. Командующий флотилией приказал одному из тральщиков, рискуя кораблем, переправить лоцманов на суда. В ночной темени, при 8–9 баллах шторма, лоцманов высадили на транспорты, они повели суда по фарватеру в Двину. Только три судна, капитаны которых не захотели ждать лоцманов и сами пошли в устье реки, сели на мель. Их остались охранять корабль ПВО, эсминец «Куйбышев» и несколько тральщиков.
Немецкие бомбардировщики еще несколько раз пытались атаковать суда на переходе и у причалов в Архангельске. Но успеха не добились.
Чтобы воспрепятствовать налетам «юнкерсов» и торпедоносцев, только за темное время 21 сентября советские самолеты бомбили аэродромы Алакуртти, Лаксельвен, Лоустари, Рованиеми, Кемиярви, Хёйбуктер, Наутси.
Севшие на мель пароходы сняли с грунта и ввели в порт. Все суда каравана стояли в Архангельске под разгрузкой, когда летчики люфтваффе принесли к городу свой бомбовый груз. Сначала 25 бомбардировщиков, а 29 сентября 53 бомбовоза сбросили на город 10 тысяч зажигательных, 50 фугасных и 550 осветительных бомб. Архангельск снова охватило огненное пламя, многие строения сгорели.
До цели не дошло 13 транспортов, лишь один из них погиб в советской операционной зоне.
Эпопея восемнадцатого конвоя завершилась. Для судов с грузами от союзников впереди были новые испытания.
Шел к концу 1943 год. Вести о поражениях германской армии стали привычными.
После набега «Шеера» в воды восточнее Новой Земли, не принесшего ожидаемого разгрома каравана русских судов и отряда идущих с Тихого океана боевых кораблей, германское морское командование намеревалось основательно подкрепить пошатнувшийся авторитет своих надводных сил.
Выходить в схватку с линейными силами союзников, не будучи основательно прикрытыми с воздуха, по-прежнему не рисковали. А воздушные силы отказались вести даже дальнюю морскую разведку: самолетов не хватало, фронты ненасытно пожирали и машины, и экипажи.
Конвой из Исландии готовился к выходу в северные советские порты. За ним стали внимательно наблюдать. Календарь отсчитывал первые дни декабря 1943 года. Конвой обнаружили, когда он шел курсом на северо-восток, намереваясь пройти возле Медвежьего.
Пять эсминцев вышли в море на разведку. «Шарнхорст» изготовили к выходу. В северных широтах стояла полярная ночь, светлого времени, в течение которого можно было бы вести артиллерийский бой, набегало не более 45 минут. Это очень узкое окошко и намеревались использовать немцы.
В море бушевал штормовой ветер. Самолеты с норвежских аэродромов взлететь не могли. И все же морское командование рискнуло на проведение операции. Рождественским вечером «Шарнхорст» в сопровождении эсминцев вышел из Альтен-фьорда.
Рано утром 26 декабря командир линкора контр-адмирал Бей послал эсминец в разведку. Но корабли конвоя, в их числе и три крейсера, вскоре обнаружили немецкий линкор на экранах своих локаторов, пошли на сближение. Как только стали рваться снаряды, линкор на всех парах бросился наутек. За ним погнались четыре эсминца, не отставали и крейсера.
Плывший в 125 милях юго-западнее английский линкор «Дьюк оф Йорк» в сопровождении крейсера и четырех эсминцев обнаружил «Шарнхорст» и кинулся ему наперерез.
Около пяти часов вечера он дал первый залп из 14-дюймовых орудий. «Шарнхорст» изменил курс и прибавил скорость. Казалось, он уходит. В седьмом часу вечера с корабля подали сообщение, что его обстреливают с расстояния 10 миль. Через шесть минут была отправлена прощальная радиограмма.
Линкор «Дьюк оф Йорк» сделал 77 залпов. Два крейсера и эсминец бросились в атаку, выпустили 55 торпед. Прошло еще полтора часа. Неподвижный линкор взорвался и затонул. Из 2000 человек экипажа спаслось 36.
Линейный немецкий флот понес еще одну невосполнимую потерю.
Глава десятая
Трюгве Эриксен после возвращения с задания чувствовал себя неважно. Сначала члены группы отчитались, написали докладные, подвели итоги своей двухмесячной вахты, потом им предоставили отпуска. Эриксен поехал в Москву, где ему вручили орден Красного Знамени, оттуда поездом отправился в Шадринск, навестил жившую в эвакуации семью.
Все это время его не оставляло какое-то недомогание. Ноющие боли в нижней части живота беспокоили не первый месяц. В Мурманске его отвезли в поликлинику, там определили застарелый, уже обострившийся аппендицит. Операцию сделали незамедлительно. Летние месяцы он выздоравливал, постепенно, день ото дня, ходил продолжительнее и дальше. Сам замечал, что силы прибывают. К концу лета стал готовиться к новой высадке в Норвегию.
