– Ты чересчур романтична.
– Должен же кто-то быть романтиком в этом ужасном дворце. Бедная мама! Как я хотела бы помнить ее! Говорят, она была очаровательна. Интересно, осталась ли она такой? Однажды я видела ее портрет. Ее нарисовали в простом белом платье с цветами… Живые цветы украшали мамину голову. Она была без драгоценностей… такая красивая! Как он мог! Как он мог!
– Я помню ее в окне. Она смотрела в окно, и слезы заливали ей лицо…
София Доротея обняла брата.
– Ты пытался ее спасти, мой дорогой, храбрый Георг Август.
– Я был слишком маленьким и глупым. И плохо все продумал. Какой смысл был отставать от охотничьей кавалькады и скакать в Олден? Я надеялся схватить ее и умчаться с ней куда-нибудь.
– Это было не так глупо. Ты мог бы отвезти ее в Волфенбюттель. Там бы помогли вам.
– А вдруг бы из-за этого началась война? Об этом я не подумал.
– Ну, если бы я была там, я бы помогла вам. И бабушка Целле тоже. Бедная, печальная бабушка Целле! Она единственная, кто видится с мамой. Она рассказывает ей о нас, Георг Август… Рассказывает о наших разговорах. Я передаю через нее маме, что мы с тобой ее очень любим. Какое он имел право отнимать у нас маму?
– Теперь уже ничего не поправишь…
– Не поправишь… Она там… в тюрьме! Что должен чувствовать человек, посаженный в тюрьму на долгие годы?! И только потому, что она завела любовника. А у него тогда уже была Шулемберг.
– Он считал, что он – это совсем другое дело. Да так оно и было.
– Георг Август, не говори такого. Если мой муж изменит мне, я тоже буду ему неверна!
– А ты думаешь, у тебя скоро будет муж?
– Конечно. Они не позволят мне остаться незамужней. И хочешь, я тебе что-то скажу? Я знаю, кто он.
– Наверно, ты подслушивала под дверью.
– Я никогда не паду так низко.
– Значит, тебе подсказывает интуиция?
– Отчасти. В будущем я стану королевой Пруссии.
– Что? Ты выйдешь замуж за Фридриха Вильгельма?
– А почему бы и нет? Разве есть более заманчивая партия? Я буду недалеко от дома… И стану королевой! Подумай об этом, Георг Август.
– Я думаю о Фридрихе Вильгельме. По-моему, он совершенно не соответствует твоим романтическим мечтам. Манеры у него не лучше, чем у нашего отца.
– Ничего подобного! Мне нравится Фридрих Вильгельм, и я нравлюсь ему. Знаю, вы вечно дрались. Знаю, ты ненавидишь его. Но мне он нравится… и я нравлюсь ему. Вообще-то, он уже сказал, что женится на мне.
– Ты все выдумала.
– Нет. Но это в будущем. Сначала они найдут жену тебе, и, по-моему, я знаю, кто она будет.
– Кто?
– Каролина Ансбахская.
– Каролина Ансбахская, но…
– Тетя София Шарлотта относилась к ней как к дочери. Бабушке она тоже нравится. И готова держать пари, что тетя София Шарлотта приехала сюда, чтобы поговорить с бабушкой об этом браке. Иначе зачем бы еще она отправилась в путь в такую плохую погоду? Бедняжка нашла здесь свою смерть.
– Не думаю, что Каролину сочтут подходящей для меня.
– Она неподходящая? Да ей сам король Испании сделал предложение!
– Король Испании?
– Знаю, он еще не король. Ему сначала надо победить в этой войне. Но во всяком случае, он сын императора. Так что если Каролина хороша для него, почему она нехороша для тебя?
– Но если он сделал ей предложение, то она его примет. Она будет дурой, если не сделает этого.
– Кто знает? И все же… раз для короля Испании она хороша, то, наверное, и для тебя сойдет, а? И если бы она отказала королю Испании и приняла предложение наследника ганноверского курфюрста, это было бы триумфом! Правда?
Георг Август поглядел в зеркало, поправил парик. София Доротея расхохоталась.
– Вижу, сватовство испанского короля придало привлекательности Каролине, – сквозь смех проговорила она.
* * *
Георг Людвиг с большим вниманием отнесся к предложению матери, чем она полагала. Георгу Августу действительно пора жениться. Ему двадцать один, и раз он плодит незаконных сыновей, то с таким же успехом может произвести одного-двух законных. Рано или поздно придется разрешить ему идти на войну, а там всегда есть риск быть убитым. Сам Георг Людвиг никогда не прятался от смерти. Половина удовольствия от войны была бы потеряна, если бы он укрывался от опасности. И хотя он презирал сына, у него не было оснований считать его трусом. Георг Август уже много раз просил отца дать ему отряд, чтобы он командовал им на войне.
Да, его пора женить.
Что касается Каролины Ансбахской, он слышал о ней хорошие отзывы. Сестра вырастила ее и была о ней очень высокого мнения. Она сможет жить в согласии с его матерью, и к тому же Каролина – здоровая молодая девушка.
У него самого было только двое детей, о чем он весьма сожалел. Если бы его семейная жизнь сложилась нормально, как у матери с отцом, у него сейчас был бы целый выводок детей, а это очень мудро для правителя. Георг Людвиг не видел жены уже одиннадцать лет. Разоблачив адюльтер, он развелся с ней, выслал из Ганновера и отправил в тюрьму доживать остаток дней. Он не желал больше ее видеть и не собирался выпускать на свободу. Георг Людвиг не испытывал ни малейших угрызений совести из-за того, что он так обошелся с женой. Но понимал, что ничего не будет хорошего, если Георга Августа ждет подобная катастрофа в семейной жизни.
Его собственный брак устроили родители его и жены. Их отцы были братьями, и свадьба представляла собой часть их великого примирения. Он не хотел жениться на этой красивой, но глупой особе, и она не хотела выходить за него замуж, потому что считала его слишком толстым, жестоким, грубым и наделенным многими другими качествами, которые она привыкла презирать.
Если бы Георгу Людвигу и Софии Доротее позволили высказать свое отношение к этому браку, то свадьба никогда бы не состоялась. А у него, наверно, сейчас была бы семья с множеством здоровых сыновей.
Георг Людвиг не любил сына, но ради блага Ганновера, о котором он заботился больше, чем о любом другом деле, он не хотел устраивать Георгу Августу такой же брак, как ему устроили родители. Он не станет принуждать сына, как его принуждали отец и мать. У мужчины должна быть возможность увидеть невесту, одобрить ее и увериться, что он сможет жить с ней в разумном согласии. Георг Людвиг не будет насильно толкать сына на этот брак… во всяком случае, если молокосос сумеет сделать разумный выбор.
Курфюрст Ганновера прогуливался по старому Лейн-Шлоссу. Он не обошел стороной и те апартаменты, которые принадлежали жене. Обычно он проходил по этим комнатам, не вспоминая о ней, но недавний разговор с матерью и ее предложение о женитьбе сына вызвали в памяти образ Софии Доротеи.
