Книга Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Амундсен совершил приятное открытие: оказывается, у него обнаружилась способность «управлять счастливым кораблем», как говорят моряки. Неопределимый и ценный дар, особая черта личности. Этот дар нельзя купить, он не следует из возможности командовать. Казалось, Амундсен был благословлен свыше. В своих письмах он откровенно рассуждал на эту тему:

На борту «Йоа» мы учредили маленькую республику… Учитывая собственный опыт, я решил дать всем находящимся на корабле как можно больше свободы – чтобы каждый чувствовал независимость в своей сфере деятельности. В таком случае обычно возникает – у разумных людей – спонтанное и непроизвольное чувство дисциплины, которое гораздо более ценно, чем принуждение. Каждый сознательно ведет себя как ответственный человек, и к нему относятся как к рациональному человеку, а не к машине… Желание хорошо выполнять свою работу еще больше возрастает – и результаты становятся все лучше и лучше. Именно это и нужно было нам. Мы все на корабле трудились над достижением единой цели и с радостью помогали друг другу.

Уважение оказывалось не чинам, а людям, просто по-человечески, в соответствии с концепцией превосходства личности.

Один лоцман сказал, что корабль Амундсена – это самое поразительное из всего, что он видел. «Приказов не отдавали, но все, казалось, точно знали, что нужно делать».

Хелмер Ханссен писал, что он «попал не к строгому капитану, не к начальнику, а будто бы к отцу».

Не все знавшие Амундсена чувствовали это, но он старался всегда делать правильный выбор. И никогда не позволял эмоциям влиять на свои решения. Рассказывают, как однажды он приказал кандидату в члены команды «Йоа» сложить сушеную рыбу (собачий корм) в кормовой трюм. «Это невозможно, – услышал он в ответ. – Там нет места».

«А на корабле нет места для тебя, – сказал Амундсен, кусая губы. – Собирай вещи и проваливай».

Амундсен не хотел мириться с растерянностью и беспомощностью, требуя от людей стопроцентной инициативности. Один из серьезных уроков «Бельжики» заключался для него в том, что в условиях стресса пассивность превращается в апатию – и ведет к гибели. Поэтому Амундсен постоянно устраивал такие маленькие экзамены, как в случае со складированием сушеной рыбы, чтобы не допустить появления слабаков в команде.

Хотя их плавание во многом считалось научным предприятием, настоящих ученых на борту не было. Амундсен не доверял им как участникам экспедиции. Он считал, что такие люди, сознательно или нет, будут демонстрировать свое превосходство в знаниях, тем самым подрывая авторитет лидера. Он полагал, что сможет обойтись без них. Необходимые научные наблюдения были цикличными и рутинными, а значит, обучиться этим процедурам мог любой сообразительный дилетант. Поэтому Вика отправили в Потсдам изучать магнетизм, а Ристведт тем временем получил необходимые знания в области метеорологии. Так Амундсен избежал разделения команды на враждующие лагеря, что часто бывало результатом появления на борту ученых как отдельного класса. По крайней мере именно так он интерпретировал свои наблюдения, сделанные на «Бельжике». Жизненный опыт, полученный в той экспедиции, глубоко повлиял на формирование его личности.

Амундсен принципиально не включил в состав команды доктора как такового. Он относился с предубеждением к докторам в экспедициях. Возможно, это было связано с сожалением, которое он испытывал, так и не став врачом. Но с его точки зрения наличие на судне профессионального доктора, чья роль немного похожа на роль священника, будет означать раскол команды. Амундсен хотел взять в экспедицию фармацевта, но не смог найти подходящего человека. Он просил Запффа пойти с ними, но тот был связан семейными узами. Поэтому Амундсен решил обойтись здравым смыслом, медицинскими энциклопедиями, курсами первой помощи и иллюзорными воззрениями бывшего студента-медика.

Такой была крошечная компания, отправившаяся по следам Франклина и его несчастных спутников.

25 июля «Йоа» вошел в Годхавн на северо-западе Гренландии. Там они взяли на борт еще десять собак породы хаски с полной упряжью, а также нарты и каяки, заказанные при содействии датских властей в Копенгагене-. Амундсен тут же попробовал управлять собачьей упряжкой, катаясь прямо по голой каменистой земле. Затем двенадцать дней «Йоа» медленно шел через залив Мелвилла, пробираясь между льдинами и нащупывая путь в плотном арктическом ледяном тумане. На тринадцатый день, как записал в своем дневнике Амундсен,

мы вырвались за пределы тумана. Позади нас была тьма и чернота, но впереди возникла великолепная картина. Прямо перед нами возвышались мыс Йорк и горы Йорк… Как по команде Бога… льды расступились, и мы без помех мягко заскользили в сторону земли… Страшный залив Мелвилла был преодолен без малейших затруднений. Сердечно благодарю Тебя, Господи, за то, что провел нас через него.