Удобряй меня поцелуями,Чтоб во мне вырастала любовь.
Мы с Беллой, Тигром и Пушкинсом притворялись, что нас тошнит всякий раз, как пели ее, и ухохатывались. Но сейчас она вдруг показалась мне совершенно иной. Миленькой, что ли. Романтичной. Идеальная песня для серенады.
Я нарепетировался всласть, и песня звучала практически идеально к тому моменту, как миссис Теперь-Я-Чувствую-Себя-Расслабленной-И-Красивой вернулась из спа. Ее ключ повернулся в замке как раз на последнем куплете «Удобряй меня поцелуями», и я услышал:
– Какой кошмарный шум. Таффи? Это ты?
Дверь кладовки распахнулась. Она стояла вся розовая, от нее до сих пор шел пар.
– Таффи! Бедняжка! Весь день просидел в темноте! Не удивительно, что ты так ужасно орал.
Я вздернул хвост трубой и гордо пошел прочь.
Удобряй меня поцелуями
На следующий день стало ясно, что мое терпение иссякло. (Ладно, ладно. Ну так дерните меня за хвост. Я должен был хоть глазком взглянуть на мою любимую, больше не мог ни секунды ждать.) Наплевать, что остался еще один день до окончания срока действия пари. Что, я не могу посмотреть на Коко через забор? Не могу обожать ее на расстоянии?
Ее там не было. Белла и Пушишка баловались с канализационным люком как раз напротив ее дома.
Я не хотел сразу спрашивать о ней – а то они наверняка решат, что я втюрился, и доложат Тигру. Поэтому начал издалека:
– Привет, девчонки. Еще для одного игрока местечко найдется?
– Чем нас больше, тем веселее, – ответила Белла. – А тебе мы особенно рады, Таффи, потому что у нас с Пушишкой не хватает силенок раскачать люк.
– Да, моя суперсила пригодится, – скромно сказал я.
– Скорей уж супервес, – хихикнула Пушишка.
Я прыгнул на люк, и мы вволю навеселились, раскачивая его. Вдруг гляжу – Джаспер шествует.
– Берегитесь, девочки, – шепнул я, – сюда приближается нечто уродливое.
Джаспер все ближе. Проходя мимо, он на меня плюнул, снова здорово.
– Упс, – сказал он. – Дождик, что ли, начинается.
Я отвернулся и делал вид, что ничего не замечаю, пока он не удалился.
– Этот Джаспер такой грубиян, – сочувствующе сказала мне Белла.
– Да, – согласилась Пушишка. – Идеальная пара для Дикарки. Она тоже грубиянка.
– Сдается мне, что с их дружбой покончено, – сообщил я. – Вчера он опоздал на два часа, и она была в дурном расположении духа.
(Я не стал обнародовать, что получил от нее по заду, это несущественные подробности.)
– Ясное дело: он положил глаз на другую, – сказала Пушишка.
Я покачал головой.
– Сначала Снежинка. Потом Дикарка. Теперь еще кто-то. Да что это с вами, девчонками? Чем он вас так манит?
Снова хихикают.
– Сам поймешь, когда столкнешься с Коко.
Я разыграл сценку «Какая такая Коко?», но не уверен, что они поверили.
Моя любимая не показывалась до вечера. Зато явился Тигр.
– Привет, Таффи! Хочешь со мной к Фебе, посмотришь, как я ем рыбку?
– Кушай-кушай, наедайся на неделю вперед.
– Кто бы говорил!
– Я бы говорил!
– Если ты так уверен, что победишь, чего ж ты тут болтаешься, перед домом Коко?
– Это дом Коко? – удивился я. – Ах да, в самом деле. Ее так долго не было, что я уж и запамятовал.
– Кто бы говорил!
– Я бы говорил!
– Говорун нашелся.
– Да я уже считай что победил, – сказал я. – Осталось меньше суток, и тебе придется признать, что я не влюблен в Коко.
Он как-то занервничал.
– Почему? Ты что, еще не видел ее?
– Может, и видел, – сухо сказал я. – А может, и нет. Я не на сто процентов уверен, что помню ее.
Недовольно пыхтя, Тигр поплелся к дому Фебы. Едва он исчез из виду, я попытался направить стопы восвояси, но не смог. Не тут-то было. Глупые стопы все время тащили меня назад.
Все ближе и ближе к дому семьи Коко.
Вот я уже за живой изгородью.
Вот пересек лужайку.
Вот под окном.
Какой смысл репетировать любовную песнь, коли не собираешься ее спеть? Я встал около крыльца, вдохнул побольше воздуха и грянул. От переполняющих меня чувств я позабыл слова и на ходу досочинял свои:
Удобряй меня поцелуями,Чтоб во мне вырастала любовь,Как огромнейшая морковьПод дождя проливными струями.
Нежно тыкайся в меня носиком,Чтобы длилась моя любовь,Чтоб весною бурлила кровь,И зимою, и летом с осенью.
Ты меня-я-я…
Я прервал песню, услышав, как тихонько открывается окно.
«О радость! – подумал я. – Сейчас появится моя возлюбленная Коко».
Из окна вылетел старый ботинок. Чудом не попал в меня.
Настоящая любовь пробивает себе путь сквозь тернии. И я отправился восвояси.
Душ из розовых и серебряных сердечек
День третий, и последний. Признаю, я места себе не находил. Днем должен истечь срок пари, и чтобы поторопить время и нагулять аппетит к романтическому ужину с Коко, я отправился в другую часть города.
Угадайте, кого я встретил. Тамару! На дереве.
– Вся в делах? – спрашиваю.
– А что, не видно? – несколько раздраженно сказала она. – Мы все тут делом занимаемся, – и махнула лапой.
Я оглянулся. На каждом дереве, куда хватало глаз, сидело по кошке. Пожалуй, Общество Борьбы за Права Котов присутствовало здесь всем составом.
– Что вы делаете?
– А что, не ясно? – рявкнула она. – Демонстрация у нас.
– Думаешь, кто-нибудь это заметит? В смысле, отсюда, с земли, вы все выглядите просто как кошки на деревьях.
Мое замечание явно ее не обрадовало. Она нацепила самое угрюмое выражение морды, какое у нее было в запасе, и сказала сквозь зубы:
