Саша покачнулся и растянулся на полу. Из носа потекла кровь, не как у меня, намного сильнее.
Через минуту парень заставил себя сесть и зажал нос рукой.
– Ну, спасибо, – прошептал он, запрокидывая голову. И пока я не успела ему ответить, протараторил. – Вот только не нужно мне мысленно отвечать.
– Я, я не хотела, прости, – пробормотала я лихорадочно. А внутренний голосок начал твердить, что мне не за что извиняться, и я должна быть более жесткой.
– Как так вышло? – раздался надо мной голос Кифирыча.
– Большое давление на мозг, – вздрогнув от неожиданности, наобум брякнула я.
Аристарх удовлетворенно кивнул и пошел дальше, наблюдая за сражениями остальных академийцев.
Когда у парня перестала идти кровь, он поднялся и устало провел рукой по лицу.
– Неплохо, – он посмотрел на меня и лучезарно улыбнулся.
Я нахмурилась, недоумевая, как его настроение так легко смогло перемениться. В его глазах не было и намека на недавнюю злость.
– Стоило только тебя разозлить, – он подмигнул мне и стал ждать реакции, которой не было. Я пребывала в замешательстве. Не сильно ли я ему мозги повредила?
– Разозлить? – потерянно переспросила я, все еще пытаясь понять, что происходит. Он удовлетворенно кивнул.
– Иначе у тебя ничего бы не вышло. Нужен всплеск эмоций, чтобы начать в полную силу пользоваться своими способностями.
Когда мы вернулись в комнату, я наконец-таки решилась спросить у Саши, как он тогда завладел сознанием Василя.
– Смотри, – негромко ответил мне парень и показал на Агнию, которая, ничего не подозревая, собиралась в душ.
Саша несколько секунд пристально смотрел на девушку, но ничего не происходило, и тут она резко выпрямилась и повернулась ко мне лицом. Глаза казались стеклянными, на плече болталось полотенце, в руке было зажато мыло.
– О, моя Госпожа, я пришла приклонить перед вами колени, – Агния припала на одно колено, по-рыцарски опершись на другое.
Стеклянный блеск в глазах у девушки исчез, и она ничего не понимая, уставилась на меня.
– Что за?! – Агния резко подскочила, ошарашенная своим положением.
Глеб с гоготом катался по кровати, даже не скрывая веселья, Прасковья смущенно улыбалась, не зная, заступаться за подругу или смеяться со всеми.
– Ты у меня еще получишь, Рина, – пригрозила Агния, злобно взглянув на меня. Но тут ее взгляд снова стал стеклянным, и девушка пробормотала. – О, нет, что я говорю. Прости меня. Я такая стерва только из-за того, что подсознательно считаю тебя лучше себя.
Агния отвесила мне поклон и по-щегольски стукнула каблуком о каблук.
Вот сейчас уже даже Прасковья не сдержалась, разразившись смехом. Глеб уже не гоготал, а только беззвучно содрогался в конвульсиях, хлопая руками по матрасу, и жутко напоминал тюленя.
– Все, больше не могу. Голова раскалывается, – Саша присел на кровать и помассировал виски.
– Хороша подруга, – злобно бросила Агния Прасковье и выбежала из комнаты, вытирая щеки.
Что-то неприятно сжалось в груди. Совесть решила вылезти почему-то только сейчас, когда подлость уже была сделана, и исправить ее было невозможно.
– Не хорошо мы с ней поступили. Не по-людски, – тихо сказала я.
7 глава.
– Какую Хель, у меня на кровати зеленые побеги?!
– А нечего было меня вчера поджигать!
– Так огонь не жегся!
Я тяжело вздохнула. Такие перебранки происходили каждое утро. То кого-то заморозят, то подожгут, то, как сегодня, опутают растениями.
– А можно немного тише? Я вообще-то еще сплю! – прикрикнула я на разбушевавшихся и попыталась натянуть одеяло на голову, чтобы немного заглушить их крики.
Меня явно не услышали, потому что они стали кричать еще громче.
– Так. Почему еще лежим? По какому поводу кричим? – с меня сдернули одеяло и обратились к Агнии и Глебу.
Несколько дней назад мы выяснили, что у Агнии не просто дар, как у Медузы Горгоны, обращать все в камень, а способность управлять землей.
Я вздохнула и приподнялась на кровати. Взгляд упал на ноги, покрытые сплошными синяками и ссадинами. Мелкие травмы медперсонал отказывался лечить, объясняя это запретом главы, хотя я была уверенна, что им просто жалко медикаментов.
– Екатерина Гумилева, тебе нужно лично сказать, что подъем уже был? – можно было подумать, что это говорил Ян, но, если вы решили именно так, то вы серьезно ошиблись. Это был Аким.
Так он стал общаться со мной после того инцидента с ледяной ночью и Глебом, на кровати у которого Лазурит застукал меня утром. Теперь Аким обращался ко мне только по имени и фамилии или только по фамилии. Его взгляд стал отчужденным, а в голосе было столько официальности, сколько не присутствовало за все время нашего здесь пребывания.
Я пыталась найти минутку и поговорить с Лазуритом, но тот вечно находил какие-то дела и постоянно уходил от разговора. Даже слепому стало бы ясно, что парень просто избегает любого общения со мной, которого мне стало очень недоставать. Раньше пары его слов хватало, чтобы заставить меня бороться и идти дальше, когда даже долгие разговоры с Глебом, Сашей или Ликой так не помогали. И теперь Лазурит, которого я считала одним из своих немногочисленных друзей здесь, отдалился от меня. Ни одобрения с его стороны, ни обычной поддерживающей улыбки.
Даже, когда я на одной из тренировок разбила до крови колено и почти не могла идти, он отказался мне помогать, и мне пришлось самой добираться до медпункта. Было не столько больно, сколько обидно.
– Вы здесь не в санатории, а я не прислуга, – ответил он тогда на просьбы Саши помочь мне, самого парня заставили остаться на тренировке и запретили мне помогать.
Прошла уже неделя с того момента, а я все еще никак не могла понять, на что же так сильно обиделся Аким, что игнорирует меня уже который день.
Завтрак проходил в гробовом молчании и монотонном пережевывании пищи. Лазурит поел раньше всех и пошел к выходу из столовой. Мне пришлось быстро заглотнуть остатки чая, чтобы успеть догнать парня.
Все решить нужно было сегодня или никогда. Больше оттягивать этот разговор я не собиралась и была готова всеми силами заставить Акима меня выслушать.
– Аким! Аким, пожалуйста, подожди! – я схватила его за руку уже после того, когда он вышел из столовой.
– Что тебе нужно, Гумилева? – противно ядовитый голос резанул по ушам, а парень попытался вырвать руку из моей хватки.
– Аким, пожалуйста, давай поговорим, – тихо попросила я, крепче сжимая рукав его голубой формы.
– Все занятия по расписанию. Распорядок дня не менялся, – ответил он и попытался уйти.
