— Конечно, я рада познакомиться с дочерью леди Эми. Это ваш первый выход в свет, дитя?
— Да, мадам.
Равелла отвечала с усилием. Голос ее звучал неуверенно, но маркиза уже повернулась к герцогу.
— Весь свет интересовался, привезете ли вы ее, Себастьян, — сказала она с чуть заметными злыми нотками в голосе. — Будете ли вы сидеть с вдовами, или после стольких лет мы увидим вас среди танцующих?
— Я сделаю все, что вы прикажете, — ответил он. — Разве не всегда я так поступаю?
На мгновение их глаза встретились, и казалось, она резко вздохнула, но уже в следующую минуту маркиза повернулась к вновь подошедшим.
На обед было приглашено только шестьдесят гостей, но Равелле показалось, что огромная столовая переполнена. Она чувствовала себя смущенной и изумленной, пока леди Гарриэт представляла ее то тому, то другому, и она осознавала только голоса, говорящие с модным растягиванием слов и выполняющие автоматически вежливые приветствия, и то тут, то там изучающие взгляды, похожие на взгляд маркизы.
Наконец объявили, что обед подан, и Равелла уныло обнаружила, что ее ведет в столовую какой-то высокий молодой человек, который так же не знал о чем говорить с ней, как и она с ним. Но с другим соседом ей больше повезло.
Молодой здоровяк информировал ее, пока они ели суп, что его интересуют только лошади и если она не может говорить о них, то ему нечего больше сказать Равелла ответила, что она много знает о лошадях и нет предмета, который интересовал бы ее больше.
Они славно беседовали, пока Равелла с чувством вины не поняла, что она совершенно не обращает внимания на своего другого соседа, а дама, сидящая с другой стороны от любящего лошадей джентльмена, смотрит на нее с плохо скрываемым огорчением.
— Мы должны поговорить с людьми, сидящими рядом, сэр, — прошептала она.
— Почему? — спросил он.
— Потому что это вежливо, — ответила Равелла, вспомнив указания леди Гарриэт.
— Разве это имеет значение? — поинтересовался сосед. — А вы всегда поступаете вежливо?
— Не часто, — рассмеялась Равелла. — Но я должна хорошо вести себя сегодня, потому что это мой дебют.
— Да? Тогда я могу заметить, что вы гораздо умнее, чем обычная дебютантка.
— Благодарю вас, сэр. Я сообщу моему опекуну то, что вы сказали, и уверена, что он подумает, что это самый приятный комплимент, который я получила.
— Ваш опекун? А кто он?
— Герцог Мелкомб, — сообщила Равелла и удивилась, увидев выражение его лица.
— Мелкомб? Губитель сердец? Ваш опекун? Вот так штука!
— Как вы назвали его? — спросила Равелла.
Встретив откровенное непонимание в ее глазах, он слегка смутился:
— Это прозвище. У самых важных людей бывают прозвища.
— Губитель сердец, — тихо повторила Равелла. — Мой опекун не губитель.
— Вы не должны относиться к этому слишком серьезно, знаете ли. Все это просто разговоры. Если у молодого человека приятная внешность, да к тому же он герцог, слабый пол бегает за ним, как гончие за лисицей. Вы же знаете, как болтливы люди. На вашем месте я не стал бы слушать.
— А я и не буду, — твердо произнесла Равелла и отвернулась от него, собираясь вступить в разговор с джентльменом, сидящим с другой стороны.
К ее удивлению, когда обед закончился, многие дамы захотели познакомиться с ней. Одна за другой они просили леди Гарриэт, чтобы им представили бедную сиротку. Хотя ей казалось, что их вопросы чаще касались ее пребывания в Мелкомб-Хаус, чем предыдущей жизни, она отвечала дамам со скромной вежливостью, как от нее и ожидали.
Когда герцог, наконец, вошел в зал, он увидел вальсирующую Равеллу. Она бросила на него отчаянный взгляд, но он проигнорировал его и прошел через зал к леди Гарриэт. Она сказала то, что он хотел знать, не дожидаясь вопроса:
— Она пользуется большим успехом. Все вдовы приняли ее очень по-доброму и, не колеблясь, представляют сыновей.
Рот герцога скривился в знакомой усмешке.
— Удивительно, что делает состояние, правда?
— Такой милой, как Равелла, не нужно состояние, — невинно заметила леди Гарриэт и, подняв глаза, встретила циничный взгляд брата.
— Им было бы трудно забыть, что она моя подопечная, если бы у нее не было ни гроша, — сказал герцог и ушел из зала.
Равелла смотрела, как он уходит, рассеянно отвечая партнеру.
— Вы не знаете, сколько вы в Лондоне? — спросил он удивленно.
— Простите, — ответила Равелла, — вы об этом спросили? Только неделю.
— А где вы остановились?
— В Мелкомб-Хаус.
— С… с… — заикался он.
Челюсть его отвалилась.
— С герцогом, — спокойно сказала она. — Он мой опекун.
Ее партнер снова закрыл рот, и хорошо сделал, подумала Равелла, потому что с открытым ртом он напоминал рыбу.
— Тогда… тогда, но тогда вы, должно быть, наследница, — пробормотал он наконец.
— Да, — ответила Равелла.
— Примите мои извинения, мисс Шейн, но я не расслышал ваше имя, когда представлялся, — сказал он. — Моя мать просто сказала, что хочет, чтобы я потанцевал с вами. Мне этого не хотелось: обычно она навязывает мне самых скучных девиц. Но вы совсем другая. Вам нетрудно будет найти мужа.
— Я не ищу мужа, благодарю вас.
— Ну скажу вам! Вы же не можете держать все ваши деньги при себе! — воскликнул он. — Это несправедливо. Кроме того, вам нужен кто-то, чтобы защищать вас. Вы бы слышали, что о вас говорит Роксхэм. Конечно, он сумасшедший. Не удивлюсь, если он наймет нескольких головорезов, чтобы отделаться от вас.
— Чтобы убить меня?! — воскликнула Равелла.
— Шучу, конечно, — жизнерадостно уверил ее партнер. — Но не поручусь, что эта мысль не раз приходила ему в голову.
Равелла обнаружила, что все ее партнеры говорили в том же духе. Некоторые делали намеки на герцога, некоторые были откровенно заинтересованы ее деньгами, но все делали ей комплименты, и было ясно, что при первой возможности они навестят ее в Мелкомбе.
В полночь объявили, что ужин подан, и Равелла с облегчением стала искать герцога. Его не было в зале, она уже знала. Успешно улизнув от очередного партнера, который искал ее, она выскользнула в широкий коридор, который вел к комнатам, где играли в карты.
Она обнаружила, что для карт было подготовлено несколько комнат, но герцога нигде не было. Ей неистово хотелось найти его. Она чувствовала себя одинокой и неуверенной и хотела, чтобы он был здесь и чтобы она ощутила силу от его присутствия.
Проходя по коридору, она подумала, как мало нравится ей такая жизнь. Высокий, кудахтающий смех играющих женщин, голоса людей, переходящих из зала в комнаты для игр или в более укромные места, сливаясь, делали ее еще более одинокой и беспомощной. Она хотела видеть герцога, хотела каждой клеточкой своего тела.
