Но Слаю не нравилась философия Элиота. Если роман – то на всю жизнь. Потому что «это любовь, чеши ее за ногу», как выражался еще один его приятель – Феликс Броуди. И, если в остальных вопросах Слай был реалистом и прагматиком, то в этом он был настоящим романтиком, чем вызывал град насмешек у остальных ребят из команды.
Возможно, именно эта его противоречивость привлекала Айрис Макдил больше всего. Но тогда Слай не был склонен анализировать ее чувства. Он просто жил, окрыленный внезапно подхватившей его любовью, и наслаждался каждым мигом, проведенным рядом с любимой. То, что его любимая нравится доброй половине колледжа, Слая не волновало. Он верил ей, как самому себе, и считал, что их любовь – порука ее верности.
Вскоре обучение в колледже подошло к концу, и Слай принял решение поступить в университет, чтобы выучиться на экономиста. Эти люди не бедствуют, рассуждал Слай, а своей будущей жене он хотел обеспечить хорошую жизнь. Айрис соглашалась. Ей нравилась практичность Слая, его трезвый расчет именно в тех вещах, которые требовали трезвого расчета.
На момент обучения в университете Слай был одним из немногих молодых людей, кто все еще не расстался со своей школьной любовью. Мало того, он был единственным парнем, который ни разу не затащил свою девушку в постель. Правда, об этом он никому не рассказывал, уверенный в том, что его засмеют. Все-таки принцип «прошелся под ручку – женись» отошел в далекое прошлое. И Слай был одним из тех динозавров, кто его соблюдал. Он был уверен, что Айрис – девственница. И ему не приходило в голову, что эта девушка просто набивает себе цену в ожидании выгодного замужества.
Все открылось на втором курсе университета, когда Слай застал Айрис в постели у Элиота Мьюсби, того самого Элиота, который считал любовь опасным гормоном, пагубно влияющим на мозги и нервы. Несмотря на то, что Элиот пошел по спортивной стезе, а Слай – по экономической, они по-прежнему оставались друзьями. И от этого новость, обрушившаяся на Слая, была тяжелее во сто крат. Картина, которую он увидел, надолго врезалась в его память: голая Айрис томно извивается в объятиях разгоряченного Элиота…
Почему она выбрала его? Почему именно с ним решила лишиться девственности? Этот вопрос не давал Слаю покоя до тех пор, покуда он не выяснил, что Айрис Макдил давно уже развлекалась со всеми, с кем ей хотелось…
Конечно, эта горькая истина не успокоила Слая. Не успокоило его и то, что вскоре Айрис пришла к нему с повинной головой и, рыдая, пыталась просить прощения.
Он не простил ее. И возненавидел всех женщин, видя в каждой из них копию Айрис.
Забросив учебу в университете, он занялся писательством, что ему с блеском удалось. Через пару месяцев его душещипательный рассказ о неразделенной любви и смерти, последовавшей за этой любовью, напечатали в одном из сборников малой прозы.
Спустя полгода Слай забрал документы из университета и вплотную занялся литературой. А еще через два года, случайно наткнувшись на красавицу Айрис в одном из ресторанчиков, Слай попытался покончить с собой. Он стоял на рельсах и ждал приближавшийся поезд. Слава богу, попытка оказалась неудачной. Двое машинистов, ругаясь на чем свет стоит, стащили его с путей и отправили в ближайшую больницу. «Чтоб вправить мозги», как выразился один из них. С тех пор вид приближающегося поезда заставлял его бледнеть.
Слай подлечился в частной клинике и сбежал в Оклахому, оставив следить за домом пожилую домработницу. Когда-то она прислуживала его родителям, а теперь помогала Слаю.
В Оклахоме он жил как отшельник, не заводя знакомств и почти не общаясь с людьми. Он много писал, его активно публиковали и платили приличные гонорары. От тоски и одиночества он запил, но вовремя остановился. А потом принял решение – вернуться в Вудроу и попытаться начать жизнь сначала. Именно тогда он и познакомился с Анжелой…
Анжела лежала, завернувшись в джемпер Слая, и никак не могла уснуть. Слай все еще сидел у костра и подбрасывал в него ветки. Рассматривая его суровое лицо и потемневшие глаза, Анжела была уверена: он все еще думает о том, что ранило его много лет назад. Но Анжела не сомневалась: боль пройдет, ведь Слай уже не любит ту, что причинила ему эту боль. Он начнет жизнь с чистого листа…
Но, боже мой, подумала Анжела, как же мне хочется, чтобы эту жизнь он начал вместе со мной!
10
Слай проснулся от холода. Холод опутал его своими щупальцами, проник в каждую клеточку тела. Слаю начало казаться, что его заперли в морозильной камере какого-нибудь супермаркета. Потирая руками занывшие и продрогшие плечи, он поднялся с травы и огляделся вокруг.
Костер давно погас, на опаленной траве валялись обуглившиеся головешки. Рядом с костром, укутанная в джемпер Слая, лежала Анжела. Она съежилась так, что ее колени касались подбородка. Темные волосы обрамляли ее нежное лицо. Верхняя губа чуть приподнялась, обнажая белоснежную полоску зубов. Эта картина умилила и растрогала Слая. Но одновременно заставила испытать чувство вины. Ведь это из-за него эта милая хрупкая девушка свернулась в клубочек от холода… Если бы он не был таким идиотом и не проворонил багаж! Тогда все было бы совершенно по-другому.
Верно, по-другому. Но тогда они с Анжелой не провели бы вместе эту ночь. И он никогда не смог бы собрать узор мозаики, о котором она так воодушевлено говорила… Конечно, Слай по-прежнему не знает об Анжеле всего, но… У него есть шанс узнать. И он хочет использовать этот шанс. Несмотря на ее предстоящее замужество, несмотря на то, что Годри – его друг. Ведь узнать друг друга лучше еще не означает – изменить… Тем более, Анжела не любит Годри. Теперь Слай был абсолютно в этом уверен…
– Слай… – услышал он полушепот Анжелы.
Девушка уже проснулась и сидела на земле, сонным недоумевающим взглядом рассматривая место их ночевки. Она как будто удивилась тому, что увидела.
– Странно, – потягиваясь, произнесла она. – У меня такое чувство, что ночью я засыпала в одном месте, а проснулась совершено в другом.
– Еще бы. – Слай подошел к Анжеле и протянул ей руку, чтобы она смогла подняться. – Холодный ночной парк вместо роскошного номера в отеле, – усмехнулся он. – К тому же вчера было темно. А в темноте вещи выглядят совершенно по-другому.
– Наверное. – Анжела поднялась и скептически оглядела свой наряд. Платье было грязным и мятым, туфли с оторванным каблуком окончательно стоптались и болтались на ногах. – Я похожа на бродяжку…
– Не ты одна. – Слай поправил рукой воображаемый галстук и шутовски поклонился. – Прошу любить и жаловать. Слай Хэмптон – король воров и бродяг.
Анжела нашла в себе силы улыбнуться, хотя ей было совсем не до смеха. Слай был прав. Вчера все выглядело совершенно по-другому. И не только выглядело. Вчера, сидя у костра и беседуя со Слаем, она чувствовала себя куда увереннее в завтрашнем дне, чем утром. Теперь же она не понимала, что делать дальше, куда двигаться, какие решения принимать… И все это касалось не только той ситуации, в которой они оказались, но и ее будущего. Предстоящей свадьбы…
