Сам Гасан-ага гарцевал на великолепном, белее свежего снега арабском жеребце. Рыцарь первым смеялся над шутками говорливого Дауда, но сам хранил молчание, всматриваясь в туманную чащу по сторонам дороги.
— Сегодня заночуем у старого Лорса, — сказал Гасан-ага в то утро, садясь в седло. До вечера, до прибытия в селение Лорс никто из спутников в тот день больше не слышал от него ни слова.
* * *
Домишки прилепились к изумрудному боку горы. Фёдор издали увидел плоские крыши под сенью вековых тополей, черно-белую отару овец на склоне над селением, конного пастуха при ней, столбики прозрачных дымов над кровлями. Слева от них, невидимый из-за зарослей орешника, гремел валунами быстрый Терек.
Солнце уже скрылось за горами, когда они приблизились к высокой каменной ограде первого дома. Их встретила темноликая старуха в пёстром платке, намотанном на голову подобно чалме. Седые космы обрамляли её узкое лицо, выбиваясь из-под платка. Годы тяжёлого труда сделали её спину горбатой. Она с трудом переставляла изуродованные подагрой ноги.
— Милости просим. Почтенный Лорс приглашает вас, путники, к своему столу, — тихо молвила старуха.
Один за другим кони вошли во двор. Лорс ничуть не изменился со времени их первой встречи в Грозной. Всё тот же латаный зипунишко, всё та же съехавшая до бровей нелепая шапчонка. Хозяин встретил их ласковой улыбкой. Он стоял на пороге кабака. Гладко оструганный костылёк подпирал невеликое его тельце.
Внутреннее убранство лорсова кабака радовало глаз опрятностью. Чистые, потемневшие от времени дубовые столы и скамьи. Оружие и щиты на свежевыбеленных стенах. Полки с нарядной посудой, расписной глиняной и бронзовой, украшенной чеканкой. Ароматное варево булькало над огнём очага, распространяя по комнате аромат приправленной травами баранины.
Гасан-ага, как был, со щитом в руке и пикой наперевес, ударяя ножнами о подол кольчужной рубахи, принялся осматривать внутреннее устройство кабака. Быстро переходя от стола к другому столу, от очага к сундукам и лавкам, расставленным вдоль стен, он словно искал что-то и не находил.
— Что ищет отважный воин? — спросил Лорс. — Какой-то интерес привёл Гасана-агу в скромное жилище Лорса. Чем может услужить скромный кабатчик с проезжей дороги воину кроме хорошей еды для него и его коней, чистой бани и безопасного ночлега под надёжной крышей?
Бросив на пол вооружение и шлем, Гасан с грохотом опустил закованное в броню тело на одну из скамей.
— Где он? — устало спросил воин.
— Лорс недоумевает, — отвечал хозяин. Он стащил с головы заячью шапчонку, обнажив покрытый сизым пухом шишковатый череп.
— Аслан-хан, мой брат, рассказывал мне, что у тебя, старик, хранится священный котёл наших предков...
Лорс, прихрамывая, подошёл к Гасану, присел рядом на скамью.
— Я хочу предложить тебе и твоим спутникам омовение и горячую пищу. Разговоры о священных реликвиях отложим до времени.
— Ответь лишь, старик, у тебя ли котёл?
— Да, о, славный воин. Мой род хранит бронзовый котёл со времён Салтана-Мурзы, а он был прадедом моего деда. Я покажу тебе котёл, только сначала...
— Будь по-твоему, — вздохнул Гасан-ага.
* * *
Весёлый Дауд вовсе отказался от еды, лишь выпил чашку овечьего молока. Он улёгся на полу, на потрёпанном коврике перед очагом, и мгновенно заснул. Даже во сне улыбка не покидала лица курахского вояки. До самого утра он сжимал в объятиях ножны с любимой своей шашкой, время от времени переворачиваясь с боку на бок, обращая к жаркому огню то левый бок, то правый, то широкую спину.
Фёдор впервые узрел Гасана-агу без доспехов. Лучший из воинов Кураха облачился в поданную Али — диким волком пунцовую шёлковую рубаху, перепоясался шитым золотом поясом. Он снял походные, окованные металлическими пластинами, сапоги и остался босым.
Али — дикий волк и вовсе не ночевал в кабаке. Он устроился в хлеву, рядом с лошадями.
Сгорбленная хозяйка предложила Фёдору почётное место на лежанке, к углу. Казак смутился вниманием старухи, когда та заботливо укрыла его, уже погруженного в дремотную истому, одеялом из овечьих шкур. Шкуры источали дурманящие ароматы соснового дыма, горных трав, мёда с кисловатым привкусом забродившего молока.
Позеленевший от времени, бронзовый котёл народа нахчи поместили к круге света, под масляной лампой. Гасан водил пальцами по его испещрённой письменами поверхности. Бронза котла отвечала на его прикосновения глухим шелестом.
Они говорили до рассвета. Превозмогая тяжёлый сон, Фёдор прислушивался к неспешному течению беседы.
— В Землях Нахчи от них образовалось тринадцать тейпов. Уже из Нахчи они стали расселяться во все стороны. Предок беноевцев Биан через Аргунское ущелье, где было основано поселение Оргун с башнями, через Тевзана пришёл в те места и основал селение Бена. Я назову тебе имена наших предков, но не могу тебе сказать, точно ли я запомнил их и всех ли перечислил. Моего отца звали Тур, его отца Олкъа, затем Мохьмад, Юрташ, Убайд, Элдар, Жоба (этот Жоба является родоначальником нашего тара Жоби-некъе), Бахьанда, Йовта, Хурсул (он принял ислам), Тур, Биан (основатель Беноя), Эл, Ул, Уз, Иамирхан. А далее то ли Оргун, его отец Сайд-хан и его дед Абулхан — сын Сайд-Али аш-Шами. Но ты ведь не нахчи, воин. Я знаю — ты из Кураха.
— Моя мать была нахчи. Нахчи из рода Акка, — тихо отвечал Гасан. — Одна из моих сестёр замужем за бенойским князем.
— Выходит — мы родня, Гасан-ага, — выдохнул Лорс и продолжил: — Тейпы наряду с другими атрибутами в большинстве случаев обладали и летописью — тептар. В тептарах излагались старинные предания о происхождении тейпа. Во многих тептарах сказано о том, что чеченцы являются выходцами из страны Шем или Шам. На внутренней поверхности котла приведены отрывки из летописи тейпа Беной.
— Что тут написано, Лорс? Не могу разобрать...
— Написано, что общий предок всех нахчий был Сайд-Али аш-Шами из царского рода...
* * *
Он ждал Аймани, и она наконец явилась. Сквозь сонную пелену Фёдору виделась она уже не в мужской одежде, а в нарядном платье из тяжёлого шёлка, с чеканной бронзовой застёжкой на груди. В огненные косы вплетены ленты цвета сирийской бирюзы. Вот она прошла между скамьями, вот сзади подошла к старому Лорсу, обняла его с дочерней лаской... Фёдор вскрикнул, вскинулся на лежанке. Гасан-ага и Лорс обернулись к нему.
— Он устал, старик. Раны... страху натерпелся в Хан-Кале.
— Спи солдат, в моём доме каждый гость в большом почёте и полной безопасности. Спи спокойно...
* * *
Мажит отыскался на пятый день их сидения в Лорсе.
К тому времени Фёдора изрядно утомили бесконечные разговоры Лорса с Гасаном-агой. Курахский рыцарь оказался заядлым любителем нахчийской старины, знатоком мифов и преданий этих опостылевших казаку гор.
