— Может быть, но прошло уже два месяца, а он все еще в городе. — Разумеется, Рико был прав. — Даже у Фрэнсиса Малоуни не безграничные средства. Вот он и урезает платежную ведомость. Я уверен, не тебе одному указали на дверь.
— Догадываюсь.
— Эй, за неделю работы ты положил в карман тысячу долларов и быстрый способ получить лицензию на продажу спиртного. Будь счастлив! Бери этот чертов хлеб и беги. — Рико посмотрел на часы. — Черт, я опаздываю, мне пора смываться.
Он допил свой проспиртованный кофе, пожал мне руку и направился к двери. Он что-то пробормотал о встрече в один из вечеров. Все было туманно и небрежно. Несмотря на дружески-шутливый тон, я почувствовал, что расстояние между мной и Рико растет, и дело тут не в предрассудках его жены. Когда он выскользнул за дверь, я вдруг подумал, что он хотел бы ускользнуть от меня. Солнце уже не казалось мне таким ярким.
— Извините, что не позвонила вам, — запыхавшись, сказала мне Кэти. — Я только что из…
— …Хобокена.
— Расклеивали плакаты и расспрашивали. Нас было около ста пятидесяти добровольцев. Все очень торопились. После всей безнадежности эта новость… Послушайте, Мо. — Внезапно голос Кэти стал очень серьезным. — Этот свидетель, я хочу спросить, вы ему верите? Как вы думаете, он и в самом деле видел Патрика?
— Да. Можно у вас кое-что спросить?
— Конечно.
— Как вы узнали, — мне было любопытно, — что я говорил со свидетелем?
— Разве вы не знаете?
Я полагал, что знаю.
— Ваш отец…
— Думаю, он знал до того, как детектив позвонил ему. У него есть друзья, понимаете…
— Ясно.
— Правда ведь, это замечательная новость — о моем брате? — Она хотела, чтобы я ее подбодрил.
— За исключением того, — ответил я, — что я остался без работы.
На другом конце провода воцарилось тяжелое молчание.
— Что? Папа вас уволил?
Я объяснил, что «уволил» в данном случае — неправильное слово.
— Послушайте, прежде всего он не увольнял меня. Это была своего рода сделка: услуга за услугу. Когда я появился на сцене, ваша семья готова была схватиться за соломинку. Однажды, много лет назад, мне повезло. Как оказалось, моя удача не пригодилась. По крайней мере, мы встретились.
Но ее это не устраивало.
— Это несправедливо. Это не к добру.
— Не притворяйтесь суеверной, — сказал я, вспомнив доктора Фрайар. — Это было деловое решение.
Помолчав, она вдруг спросила:
— Могу я нанять вас?
— Что?
— Не притворяйтесь глухим. Вы прекрасно слышали. Будете работать на меня?
Это была заманчивая мысль. Сказать по правде, я расстроился, получив отставку на этой стадии расследования. Я слишком много знал, чтобы уйти теперь несолоно хлебавши. Мое любопытство не было удовлетворено. Как раз наоборот. Я решил тянуть время:
— Мы можем поговорить об этом позже?
Она почувствовала облегчение:
— Да, иначе мне придется дать вам пинка под зад.
— Крутые девушки-католички сводят меня с ума.
— Поосторожнее, иначе я лягну вас в коленку. В восемь часов вам подходит?
— Я боюсь отказываться. Это меня устраивает. Где…
— «У Пути», — ответила она мгновенно.
Я принял условия не споря.
*
Я намеренно приехал туда раньше времени. Бар «У Пути» был почти пуст, музыкальный автомат молчал. Было, как всегда, не убрано, казалось, можно было услышать, как прорастают споры плесени. Желтушный Джек, Шекспир по части солодовых напитков, стоял за стойкой бара и беседовал с какой-то костлявой перекисной девицей. Может, он приглашал ее заглянуть позже в мансарду, чтобы они могли сравнить следы от уколов.
— Пит внизу?
Он вызывающе скривил физиономию, но потом в его глазах мелькнула искра узнавания. Он сделал над собой невероятное усилие, чтобы улыбнуться, и кивнул в сторону лестницы. Как и в предыдущий мой визит, Пит Парсон корпел над счетной машинкой. Я постучал в стену офиса, он обернулся, сразу узнал меня, но не улыбнулся.
— Я не рассчитывал на поцелуй, — сказал я, — но…
— Виноват. — Он протянул мне руку.
— Инспекция штата по лицензиям все еще наступает вам на пятки?
— Постоянно, — ответил он, схватив со стола несколько розовых мятых листков. — Это все послания от их инспекторов, на которые я вынужден тратить время.
— Вот, держите. — Я протянул ему еще один листок.
— Что это?
— Позвоните этому парню, — сказал я, ткнув пальцем в имя Брайана Капфа. — Скажите ему, что вы мой друг и что Малоуни сказал, чтобы вас оставили в покое. Старайтесь не пережать. Возможно, мне самому скоро понадобится его помощь.
— Зачем вы делае…
— Я не знаю, сработает ли это, но все же попытайтесь. Вы слышали, копы отыскали человека, который вроде бы два дня назад видел парня в Хобокене?
— Без шуток? — улыбнулся он. — Свидетель надежный?
— Думаю, да.
— Эй, спасибо за это! — Парсон поднял листок, который я ему дал. — Могу я что-нибудь для вас сделать?
— У меня здесь встреча с девушкой через несколько минут и…
— Я позвоню Джеку наверх и позабочусь обо всем. Сегодня вечером все бесплатно. Если вы или ваша подруга увидите дно бокала, дайте мне знать. Я уволю самодовольного мерзавца бармена так быстро, что его отвратная тонкая шея свернется в штопор. Он неплох, но он мне надоел.
— Спасибо, Пит.
— Вот. — Он протянул мне стопку квотеров.[24] — Музыкальная шарманка будет работать беспрерывно. И доставьте мне удовольствие — там есть песня, которую Джек ненавидит. Брюса Спрингстина. Правда, не знаю какая.
Там было шесть песен Спрингстина. Что-то о шлюхах.
— «Born to Run»? — спросил я.
— Именно.
Он встал и хлопнул меня по спине:
— Она там есть. Запустите ее несколько раз. Это приведет Джека в бешенство. Он говорит, эта песня заставляет буржуазных хамов из Джерси чувствовать себя крутыми. Задница из чертова Эвандейла, штат Огайо, он еще смеет обливать грязью Джерси. Поставьте эту песню, поставьте много раз.
Что-то неожиданно щелкнуло у меня в мозгу, промелькнула какая-то идея, случайная мысль… Не могу сказать, что это было, но я почувствовал: это важно. Что-то о музыке. Важное или не важное, но мысль исчезла в тот же момент, когда Пит снова заговорил. Он собирался подняться в бар и все проверить, а еще — посмотреть на выражение лица Джека, когда песня прозвучит в десятый раз.
