Целью моей были запретные Пять Братьев. Так назывались пять камней, пять скал, дружной грудой возвышавшиеся над волнами невдалеке от берега.
Я сказал – «невдалеке». Но все на свете относительно. Преодолеть это расстояние при тихой погоде было бы нетрудно, а сейчас оно казалось огромным.
Несмотря на ветер, пот лил с меня градом, и вдруг я почувствовал облегчение: лодка подошла под прикрытие Пяти Братьев, и тут – в заветерках – сразу перестало рвать ее из стороны в сторону.
Однако пристать к скалам с береговой стороны не было никакой возможности. Надо было обогнуть их с запада: войти в проход между двумя старшими Братьями – самыми большими из камней. Это я знал, потому что мне уже дважды пришлось побывать на Пяти Братьях. Я знал, что ворота – очень опасное место: прибой там бьет с удесятеренной силой и может в щепки разбить лодку, бросив ее на камни.
Придержав лодку на месте, я немного отдохнул: надо было набраться сил для последнего, самого рискованного перехода.
Я оглядел берег. На нем никого не было. Да и кто будет выходить в море в такую рань и в такой ветер?
Наконец я собрался с духом и направил лодку в каменные ворота.
Сильное течение разом загородило мне путь. Мне показалось даже, что лодку тащит назад.
Оборачиваться уже не было времени, но, скосив глаза, я по камню увидел, что потихоньку ползу вперед.
Это придало мне силы. Я всем телом, всей своей тяжестью налег на весла – и как-то совсем неожиданно легко очутился по другую сторону прохода, каменных ворот.
Резко повернув лодку, я без приключений ввел ее в узкую гавань между двумя Братьями – одним из старших и младшим.
Тут было тихо. Я кинул весла на дно лодки, перешел на нос, взял кошку – четырехлапый якорь – и забросил ее на старшего Брата. Подергал – зацепилась крепко.
Опасный переход закончился.
Теперь можно было собраться с мыслями – и приниматься за дело.
II. Из темной пучины
Отдохнув, я разложил в лодке все свои запасы и нацепил на крючок целый клубок червей. Мелкая добыча, что берет на одного червя, меня здесь, конечно, не интересовала: не за тем я ехал сюда, рискуя жизнью.
Я забросил удочку. Поплавок из сухой камышины, стоймя вонзившись в воду вслед за тяжелым грузилом на конце лесы, вынырнул и лег спокойно. Тогда все исчезло – берег, небо, лодка: осталась только эта камышинка да кусок моря, на котором она покоилась. Я смотрел на нее не отрывая глаз.
Смотрел и думал о том, что сегодня ожидает меня необыкновенная добыча. Ведь не на простую ловлю я выехал, не с берега в мелкую воду закинул удочку. Я – в море, на скалах. Кто знает, какая тут глубина? И что таит в себе пучина, какие живут в ней огромные, невиданные рыбы? Может быть, сегодня ждет меня счастье и я вытащу какую-нибудь рыбину, у которой даже названия нет, потому что никто еще не ловил таких. Может быть, тут под скалами стоит сейчас целая стая таких рыб – и как начнут они клевать одна за другой, только поспевай вытаскивать! – полную лодку набью добычи.
Поплавок по-прежнему спокойно лежал на воде.
Следуя мыслью за лесой, ушедшей в темную воду, я думал, какой невообразимой глубины бывают моря и океаны. Целые километры воды под тобой. Неизведанные километры!
И мне представился крошечный-крошечный человечек на скорлупке-лодочке. Под ним бездна – пучина морская. И над ним бездна – воздушный океан, межзвездные неизмеримые пространства…
Оторвав на минутку глаза от поплавка, я взглянул вверх – и между разорванными ветром тучами увидал бездонное синее небо.
«Ведь будет такое время, – подумалось мне, – когда человек непременно научится опускаться в глубь океанов, до самого дна, и подниматься ввысь – до луны, до планет, – может быть, до самых далеких звезд».
И, опять переведя глаза на поплавок, я не мог дать себе ясного отчета: действительно он дрогнул или это мне только показалось?
Мгновенно исчезли бездны – вверху и внизу: глаза мои впились в поплавок.
Он спокойно лежал на воде.
Я выждал несколько минут. Потом повел его удочкой – подальше от скалы: может быть, там клюнет?
Вдруг поплавок встал. И вмиг исчез под водой.
Какая-то неведомая сила увлекла его в темную бездну, натянула лесу, согнула конец моего удилища.
Но другой конец его я крепко держал в руках. Вскочив на ноги, я порывистым движением отдернул удочку.
Руки мои почувствовали сопротивление: кто-то там, в глубине, упирался.
Я потянул сильнее. Руки у меня дрожали.
Тот – внизу – немножко поддался.
Я тянул и тянул.
Из воды показалась камышинка-поплавок.
Поплавок – стоймя – стал подвигаться ко мне.
Но вдруг тот, под водой, встал – и ни с места.
Я рванул. Он поддался, но сейчас же утянул лесу назад.
Я рванул изо всей силы.
На конце лесы вылетела из моря – рыба не рыба, а настоящее чудовище: всё в колючках, голая голова с разинутой зубастой пастью, за ней растопыренные когтистые крылья, спины нет, а сразу хвост – тоже весь в шипах.
Блеснув на солнце темными пятнами, чудовище вместе с лесой опустилось на дно лодки.
Я с торжеством посмотрел на берег: моя взяла!
И хорошо сделал, что посмотрел: оттуда, с берега, грозила мне такая опасность, что я разом забыл даже о своей необычайной добыче.
На берегу стеной стоял сосновый лес. В полукилометре справа он кончался. За ним виднелась дача. От дачи к лесу шел человек в костюме из желтовато-коричневой шерсти, с ружьем за плечами.
Сейчас он войдет в лес. Оттуда ему не будет видно меня. Но если он выйдет из лесу против Пяти Братьев раньше, чем я окажусь на берегу, он сразу заметит меня в море. Тогда я пропал!
Каждая минута была дорога. Не обращая внимания на чудовище, отчаянно бившееся на дне лодки, я прыгнул с борта на камень, отцепил кошку, махнул с ней назад в лодку и сел на весла.
Грести к берегу было легко: ветер дул в спину, волны сами несли меня к цели.
В несколько минут я достиг пристани и поставил лодку на прикол.
Схватив удочку, не успев даже отцепить болтающуюся на конце ее добычу, я бегом по мосткам кинулся к берегу.
III. Мечты и действительность
Только я соскочил с мостков на песок, из лесу вышел человек в верблюжьем костюме и с ружьем – мой отец.
