Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Из интервью с Николаем Караченцовым, январь 1999
Искренне люблю Андрея и Зою
– Твоя книга о театре вышла каким-то невиданным нынче, почти фантастическим тиражом – 150 тысяч. Так что поздравляю, ты у нас большой писатель. Неловко заглядывать в чужой кошелек, но скажи, куда разбросал «Триумф»? Все-таки полтинник баксов из «березовых» закромов…
– Да, чуть ли не русская нобелевка. Я, честно говоря, не ожидал. Мне неважно, чьи это деньги, я очень благодарен тем, кто входит в правление этой премии, и прежде всего, Зое Богуславской и Андрею Вознесенскому. Их обоих я люблю искренне… А деньги ушли на строительство дачи. Правда, вскоре нас почти вчистую обворовали, но мы с Ниной не горюем – сверху дали, снизу взяли, делиться надо, браток…
Из интервью с Леонидом Филатовым. Ноябрь 1999
Андрею Вознесенскому сложнее…
– Я слышал, что вы бедно живете и что за триста долларов готовы дать интервью любому изданию. Это правда?
– Нашумевшая моя книга об Андрюше Миронове меня не озолотила, я получила около двух тысяч долларов. Но сегодня трудно читателя чем-либо удивить. Каких только имен ни встретишь на книжных развалах: Валентин Гафт, Андрей Вознесенский, Сергей Хрущев. Скажем, Андрею Вознесенскому сложнее. Настоящий поэт не разменивается на дешевые реверансы перед публикой. А разного рода поливатели – от политиков до актеров – используют момент.
Из интервью с актрисой Татьяной Егоровой, автором книги «Андрей Миронов и я». Октябрь 1999
У него есть свой читатель
– Валентин Юрьевич, многим нравится, как вы читаете лирические стихи. Я помню времена, когда как чтец вы собирали полные залы.
– Спасибо. Нынче поэзия не так любима, как десять-пятнадцать лет назад. А жаль. Конечно, по-прежнему популярен Андрей Вознесенский, у него есть свой читатель. Евгений Евтушенко все же собирает в Политехническом музее на свои дни рождения полные залы.
Из интервью с Валентином Никулиным. Москва, январь 2001
Люблю тоскою аортовой…
Когда Марлен Хуциев в 1981 году предложил мне сыграть Пушкина, то два тома Вересаева «Пушкин в жизни» стали моими настольными книгами. С Вересаевым я просто спал, дневал, не мог без него жить. Изучая предмет изнутри, я не только читал стихи Пушкина, но знакомился со всем, с чем можно было познакомиться в то время. Могу выразиться красиво, но точно: «Это было со мной». Мне казалось, что я смогу сыграть Пушкина в кино. Но, к сожалению, ничего из моей мечты не вышло. Прошли годы, и как сказал Андрей Вознесенский «Люблю тоскою аортовой свою нерожденную вещь», я до сих пор этой самой «аортовой тоской» люблю Пушкина. Несыгранный он будет со мной до конца.
Из интервью с Дмитрием Харатъяном. Москва, 2000
Чье это мнение? Вознесенского? ну, тогда понятно…
Точно помню, что 6 марта 1969 года к нам в театр приехала министр культуры Екатерина Фурцева посмотреть, что представляет собой спектакль по Борису Можаеву «Живой». Настроение у Фурцевой от холодного к горячему и от горячего к холодному менялось мгновенно… В спектакле она усмотрела очернение нашей действительности. Показала даже свою «образованность», начала полемику о том, что такое комедия и что такое трагедия. Когда она спросила у Любимова, кто был на прогонах, спектаклях, кто видел его, тот ответил, что смотрели уважаемые люди, академики, Капица, например, им спектакль пришелся по нраву. И тут Фурцева спрашивает: «Товарищи, а кому-нибудь еще из присутствующих здесь понравился этот спектакль?» Молчание. И вдруг раздается голос: «Мне понравился!» «Кто это говорит?» – спросила Фурцева и, узнав, проговорила: «А, Вознесенский… Ну, тогда понятно». Андрей хочет что-то сказать и просит слова, но слова ему не дают. И здесь страшно возмутился Можаев, который сказал, что Вознесенский это лучший, между прочим, советский поэт. Почему кому-то можно выражать свою точку зрения, а Вознесенскому нельзя? И тут Андрей встал и сказал, как отрезал, что считает этот спектакль глубоко русским, национальным и глубоко… партийным спектаклем. Он о том, что русский народ живет и никогда не пропадет. Фурцева недовольно его оборвала: «Спасибо, товарищ Вознесенский, а мы-то думали, пропадет русский народ».
Из бесед с Валерием Золотухиным. Москва, 2003
Зоя и Андрей – удивительная семья
Два очень талантливых, интересных человека. Дружба с ними продолжалась у меня, по какую бы сторону океана я ни находился. Жизнь это не просто «ап энд даун», это еще и бортовая, и килевая качка, швыряет во все стороны. Так вот, что бы ни случалось, я всегда чувствовал их теплое отношение ко мне, очень внимательное, бережное и, главное, постоянное.
И я сам всегда старался быть не просто хорошим другом, но с удовольствием помогал, чем мог. Когда Андрей Андреевич несколько лет назад заговорил о премии Б. Пастернака, организатором и идейным вдохновителем которой он был, я искренне, как ученик, поднял руку и говорю: «Я, я хочу!» И я рад, что мне удалось принять участие и в организации, и в проведении, и в награждении, и в изготовлении призов, и в их вручении. Все было очень трогательно, потому что за этим стояла не только российская поэзия, но и поэзия на русском языке из Казахстана, Литвы, Белоруссии, Болгарии и Украины.
Это светлые, удивительные люди, как говорят, знаковые люди российской культуры. И это удивительная семья.
Из книги «Феликс Комаров – это образ жизни». 2007
Как Пугачева… отредактировала Вознесенского
Один из наших общих с Андреем приятелей, музыкант Анатолий Бальчев, узнав о том, что я пишу книгу о Вознесенском, предложил поделиться своими воспоминаниями о встречах с поэтом.
– В 70-80-х годах я работал в ресторане «Архангельский» руководителем музыкального ансамбля «Кипа-джаз». Кто только у нас не гостевал! Можно сказать, вся элитная Москва: Галина Брежнева и Галина Волчек, Вячеслав Фетисов и сын вождя монгольского народа Слава Цеденбал, Владимир Высоцкий и Марина Влади, Олег Табаков и Зураб Церетели, Александр Абдулов и Боря Хмельницкий…
Регулярно посещал наш ресторан и Андрей Вознесенский. Он приезжал послушать музыку, которую мы играли.
Как правило, заявлялся не один: или с каким-нибудь иностранным гостем, или с непременно красивой девушкой. Запомнились его визиты с популярной тогда актрисой Таней Лавровой. Я думаю, что именно о ней написано стихотворение «Звезда»:
Аплодировал Париж
в фестивальном дыме.
Тебе дали первый приз —
«Голую богиню».
На понравившиеся мне стихи я написал музыку. Но оказалось, что помимо меня мелодию к этим стихам Андрея написал и Игорь Николаев, потом еще один композитор, слегка изменив текст, написал другую мелодию. Как говорится, хорошие идеи витают в воздухе. Теперь я решил записать свою песню для альбома, который готовлю к выпуску.
С Андреем меня познакомила приятельница, русская эмигрантка из Парижа Лидия Пельфорт.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
