Снова хлопнула парадная дверь. Они замерли. Вошел Жан-Клод с книгой в руке.
– Добрый день, – улыбнулся мальчик. Он был особенно рад снова увидеть Шилу.
– Это наш папа! – закричала Пола. – Он наш, он наш!
Жан-Клод был озадачен.
– Что ты хочешь сказать, Пола? – спросил он.
– Наш папа – твой отец, и ты хочешь отнять его у нас! – кричала девочка.
– Но нет, – возразил Жан-Клод.
– Я уверена, твоя мать даже и не умирала вовсе! – кричала Джесси, всячески стараясь причинить ему боль. Заставить его исчезнуть. Отвергнуть само его существование.
Пола бросилась на мальчика и начала колотить его, а тот и рукой не шевельнул, чтобы защититься от ее ударов. Он начинал чувствовать, что каким-то необъяснимым образом оказался виновным в преступлении.
Шила ринулась растаскивать детей. Жан-Клод тихо плакал. Как только она их разъединила, мальчик, опасливо взглянув на всех, отступил и сначала медленно, а потом почти бегом поднялся по лестнице.
Еще мгновение, и женщина услышала, как закрылась дверь его спальни. Шила посмотрела на своих страдающих девочек. Это все вина Боба. Дочери были невинными жертвами, чья жизнь была теперь навсегда исковеркана его неверностью.
И я тоже была не права, мучительно думала она. Я приняла неверное решение. Теперь я вижу, что думала только о себе.
На улице остановилась машина. Это Берни привез Боба после партии в теннис. Шила видела, как муж выскочил из машины, помахал приятелю и направился к дому.
– Это папа, – сказала она. Как будто девочки не поняли этого по ее лицу.
– Я никогда больше не буду с ним разговаривать! – закричала Джесси и быстро направилась к лестнице.
– И я тоже, – прибавила Пола, последовав за сестрой. Дочери оставили Шилу одну.
Она вздохнула, следя за тем, как муж все ближе подходит к дому.
Она услышала, как открылась дверь.
– Я здесь, Роберт, – сказала женщина спокойно. И знала, что голос у нее звучит как у посторонней.
20
Супруги сидели, глядя друг на друга.
– Как она узнала? – спросил Боб.
– Я не знаю. Ты говорил Берни?
– Да. – Он опустил голову.
– Дэви, наверно, услышал, как они говорили между собой…
– Что нам делать? – спросил Боб.
– Не нам, – возразила Шила твердо. – Это твоя проблема.
– Что ты ожидаешь, чтобы я сделал? – спросил мужчина, не желая понимать, что жена высказалась совершенно ясно.
– Отошли его домой, Роберт, – сказала она кратко. – Сейчас. Сегодня.
Шила была права.
– Иначе я заберу девочек и уйду, – прибавила она. Не как угрозу, а просто как альтернативу.
– Хорошо, – сказал Боб покорно. И все же он ожидал, что она скажет еще что-то, что-то успокаивающее, что помогло бы ему принять это тяжелое решение. Но она ничего больше не сказала.
Мужчина встал, подошел к телефону и набрал номер.
– У них есть одно место на сегодняшний рейс, – сказал он, прикрывая рукой трубку, – но вылет в семь…
– Ты успеешь, если поторопишься, – сказала Шила спокойно, не поворачиваясь к нему.
– Ладно. – Женщина услышала, как он сказал в трубку:
– Фамилия Беквит, то есть Геран. Да, мы будем там за час. – Боб повесил трубку и подошел к Шиле. – Полагаю, я должен ему сказать?
Она взглянула на него, но ничего не ответила.
– Да, – пробормотал он, отвечая сам себе. – Я пойду помочь мальчику уложиться.
Шила по-прежнему не отвечала. Боб вышел и поднялся по лестнице.
Он был так озабочен тем, что ему следовало сказать мальчику, что не обратил внимания на звонивший телефон.
– Алло, Шила?
– Да.
– Это Гэвин Уилсон. Я застал вас в… неудобный момент?
– Я… я только что вошла и… могу я вам перезвонить? Вы в Вашингтоне?
– Нет, в том-то и дело. Буду краток. Я вижу, вы заняты. Я подумал, что мог бы отложить Вашингтон, если вы свободны – я хочу сказать, мы могли бы продолжить пересмотр. Я бы приехал к вам, конечно.
– Гэвин, я не могу, – сказала она.
– Шила, – настаивал он, – я слышу, что вы расстроены. У вас все в порядке?
– Простите, Гэвин. Ситуация сложная. Я не могу сейчас говорить.
Шила повесила трубку и на какую-то долю секунды была готова рассмеяться. Этого не может быть на самом деле, подумала она.
Боб постучал.
– Жан-Клод, можно войти?
– Да, – отвечал мальчик негромко. Боб медленно открыл дверь. Мальчик лежал на кровати, свернувшись. Он бросил украдкой взгляд на Боба.
– Можно с тобой поговорить? – спросил мужчина.
– Да.
Боб нервничал, не зная, о чем думает ребенок.
– Можно я сяду?
Жан-Клод кивнул. И снова бегло взглянул на Боба.
Мужчина выбрал стул подальше от кровати.
– Не могу сказать тебе, как мне жаль, что Джесси и Пола… подрались с тобой. Дэви Акерман нарочно сказал что-то, чтобы устроить неприятности.
Боб помолчал.
– Джесси не хотела тебя обидеть. Ты это знаешь, Жан-Клод?
Не поднимая головы, мальчик кивнул. Слегка.
– Мне очень жаль, что все это случилось, – продолжал Боб.
Мальчик взглянул на него.
– Вы хотите, чтобы я вернулся домой? – спросил он.
Проницательность ребенка смутила Боба.
– Я… ну, что же, Жан-Клод, я думаю – мы думаем, так будет лучше для тебя.
Он снова помолчал. Затем мальчик сказал:
– Когда я уезжаю?
О боже, подумал Боб, как он хорошо это воспринял.
– Это будет зависеть, – отвечал мужчина нарочито неопределенно, стараясь сдерживать свои эмоции. – Может быть, мне помочь тебе уложить вещи, чтобы быть готовым?
– Я справлюсь, – отвечал Жан-Клод. – У меня мало вещей.
– Я тебе помогу, – настаивал Боб.
– Нет. Не нужно. Вы хотите, чтобы я был готов сейчас?
Мужчина колебался.
– Да, – сказал он, наконец. – Так будет лучше. Я хочу сказать… я сейчас вернусь, хорошо?
Он встал, прошелся по комнате, дотронулся до плеча мальчика и вышел.
Минуту Боб простоял у двери Джессики, собираясь с мужеством, а затем постучал.
