Изнемогая от любопытства, я расплатилась с таксистом и заторопилась к подъезду Арины.
Каким окажется ее дом? Я с трудом представляю себе эту женщину в спортивном костюме или халате…
Она и была не в костюме, не в халате. Черная рубашка, завязанная под грудью на узел, длинная цветастая расклешенная юбка, распущенные волосы, многочисленные нитки красных бус – Арина напомнила мне настоящую цыганку.
– Не вздумайте снимать обувь, – заявила она. И прямо с порога протянула мне бокал с коньяком. – Давайте, Дарья Владимировна, под хорошую выпивку и разговаривать лучше.
Я послушно взяла бокал и прошла в гостиную. Комната смахивала на филиал музея – необычные, затягивающие в свою глубину картины, бронзовые статуэтки, диковинные вазы. Ноутбук на тахте, накрытой пятнистой шкурой, казался внеземным пришельцем в этом царстве дорогих оригинальных безделушек.
Арина указала веером (чудеса, откуда веер, у нее же только что в руках ничего не было) на старинное кресло, атласная обивка и гнутые золоченые ножки которого вполне могли бы ему позволить достойно себя чувствовать в покоях какого-нибудь французского короля. И сказала:
– Присаживайтесь! Дарья Владимировна, я вся – внимание.
Осторожно сев на краешек раритетного кресла, я глубоко вздохнула и попыталась четко, безо всяких эмоций (так я обычно формулирую замечания по доработке романов своим авторам) изложить события вчерашнего вечера.
Я рассказала ей про сбитую девушку, про то, как позорно мы удрали, не забыла и про телефонный звонок шантажиста.
– Нельзя ему платить ни в коем случае! – вырвалось у Арины, нервно обмахивающей веером горящее лицо.
– Я и не собираюсь. Я хочу обратиться в милицию. Но я не знаю, где находится то отделение, в которое попало это дело. Ты могла бы поговорить со своими знакомыми, чтобы они выяснили адрес? Ну и, может… может, они могли бы что-нибудь сделать, чтобы меня хотя бы до суда не посадили… Или если посадили – то… ну не знаю… в спокойную камеру… должны же что-то менты по протекции сделать, правда?
– Ой, Дарья Владимировна, – Арина отшвырнула веер, и я поразилась – через умело подкрашенное лицо светской дивы вдруг проступили черты простой расстроенной уставшей женщины. – Скажете тоже, камера! Да я сейчас Пупсику своему позвоню, он все сделает в лучшем виде.
– Не надо лучшего вида. Я не могу так, Арина. Я виновата и буду отвечать.
– Ну счас! А рукописи мои кто редактировать будет! Дарьюшка моя Владимировна, вы тут не выпендривайтесь и горячку не порите. Правильно сделали, что ко мне пришли. Уж я костьми лягу, а вас из этой истории вытащу. Сейчас, где мой сотовый? – она защелкала по кнопкам. – Пупсичек! Нет, Пупсичек, выйди со своего совещания, дело срочное. У меня подруга в беду попала. Ехала на машине, сбила девушку. От расстройства уехала. Сам ты дурак, Пупсичек! Конечно, люблю, люблю тебя, солнышко. Да, уточни у своих ребят. Дело было вчера, на лесной дороге, возле ресторана… Дарья Владимировна, как ресторан назывался?
– «На рыбалке».
Арина повторила название ресторана, отложила телефон и вздохнула.
Потянулись мучительные минуты ожидания. Но я всей своей душой поняла, что поступила правильно. Пусть случится все, что угодно, но за свои ошибки действительно нужно отвечать. Мне сразу стало намного легче, словно гора с плеч свалилась.
Когда зазвонил мобильный, Арина вздрогнула и быстро схватила аппарат.
– Пупсичек, что там? Насмерть? Как ничего не зафиксировано? Пупсичек, ты уверен? А по другим отделениям? Пупсичек, она сама тело видела, все в крови, девушка не дышала и была мертвее мертвой! Не было вчера в том округе вообще ни одного ДТП со смертельным исходом?.. Ты уверен, что не привозили? Да, хорошо. Конечно, мы сейчас приедем. Целую, Пупсичек.
Арина сжала пальцами виски и недоуменно на меня уставилась:
– Дарьечка Владимировна, вы все слышали? Нет никакого трупа. Нет никакого дела. Понимаете? Вы что-нибудь понимаете? Я лично ни фига не понимаю. Да, в книжках у меня трупы туда-сюда шастают, прям живее всех живых. Но это же книги… А чтобы в жизни труп пропал… Может, его тот шантажист куда затихарил… Хотя на фига ему труп нужен?!
Сказать, что у меня отлегло от сердца, – значит ничего не сказать.
Я схватила со столика бутылку, плеснула себе коньяку, залпом опустошила бокал и заорала:
– Арина, ты понимаешь, радость у меня какая! Я – не убийца! Наверное, девушку в больницу доставили!
– Дарьечка Владимировна, Пупсичек уточнял. Нет в больницах никаких сбитых девушек!
– А может, врачи не поняли, что она – сбитая? Да какая разница! Выпей со мной, а! Значит, она живая.
Арина вскочила с тахты и заходила по комнате. Потом внезапно остановилась и покачала головой:
– Не могли они ментам не сообщить. Автомобильные травмы оставляют характерные следы. Тело все раздавленное, поцарапанное. Я видела в морге такие трупы. Меня Пупсичек проводил, я там чуть чувств не лишилась, но все-таки все рассмотрела, для дела надо, чтобы чухню не писать. Автомобильные трупы – они такие все как плеткой исхлестанные, у висельников язык черный вываливается, при смерти от отравления все слизистые обожжены… Дарья Владимировна, врачи не могут не отличить автомобильную травму! Хотя… Подождите… Вы давно знаете этого вашего Вадима?
– Недавно. А что?
– А как вы с ним познакомились?
– В Интернете, на сайте знакомств. А что?
– А то, что, извините, но дура вы, Дарьечка моя Владимировна! Вот просто полная дура! Впрочем, это хорошо, что вы такая дура. То есть не дура, а чистый человечек. К чистым говно не липнет!
– Какое говно? – ошалело переспросила я.
– Паскудное говняное говно! С самыми что ни есть преступными намерениями!
И вдруг в моей голове что-то щелкнуло.
Сначала я вспомнила: это ведь именно Вадим выбрал тот ресторан, где мы ужинали. Чуть ли не пинками загнал за руль. Потом, когда я хотела выпить, прочитал лекцию о здоровом образе жизни – неужели для того, чтобы я опять повела машину? Его автомобиль почти не пострадал – а ведь я видела в криминальных новостях репортажи о серьезных ДТП с наездом на пешеходов, в авто после таких аварий всегда был смят капот, выбито стекло. Я же, находясь за рулем, почти не почувствовала удара, «бумер» легонечко ткнулся в какой-то мягкий предмет, а потом просто перевалился через небольшое препятствие, это могло быть и не тело, а крупная ветка или что-то вроде бревна… Но… Нет, нет, быть такого не может! Вадим так переживал, он явно боялся, я помню его расширившиеся от ужаса глаза, когда звонил шантажист… Впрочем, шантажист запросто может быть его сообщником. И потом, когда я подслушивала их разговор, Вадим говорил почти шепотом. А у меня обычно крепкий сон, возле меня поорать должны как следует, чтобы я проснулась. Он мог, имитируя разговор с сообщником, сначала кричать, а потом перейти на шепот. И весь тот наш разговор… Да, я сама предложила ему свою машину. Но только после того, как он ловко подтолкнул меня к этому решению… И стоимость моего авто как бы случайно совпала именно с той суммой, которой не хватало для расчетов с шантажистом… Получается, якобы сбитая мной девушка тоже входит в эту шайку? Наверное, они кровь припасли заранее, или, может, вообще какого-нибудь кетчупа ей на затылок вылили. Ночь, стресс – кто там разбираться будет в таких подробностях…
